– Да? А почему Недолеченная Дама летает
радостная и орет, что в Тибидохсе новые трупы? Ну попадись она мне! Новенькие,
наверх!.. Вам укажут ваши комнаты!.. А все прочие марш, марш! Что, заняться
нечем? Сейчас живо у меня отправитесь в подвал собирать волосатых пауков и
травить гнилыми слизнями нежить!
Площадка у ворот быстро опустела. Шито-Крыто и
Верка Попугаева остались у моста одни. Пельменника можно было не считать. Он
дремал на солнцепеке, изредка ударяясь носом о свисавшую цепь подъемного моста.
– Вот так дела! – сказала
Попугаева. – Видела, что наши красавцы учудили? Чуть Гуню не грохнули!
Признаться, я с самого начала знала, чем все кончится!
– Откуда?
– От верблюда! Ты не слышала до конца
всей истории! Когда темная ведьма умерла, почти сразу после ее смерти исчезла
защита вуду, которая прежде мешала телепатам Магщества накрыть всю эту лавочку.
А тут – бац! – засекли. Они засуетились и послали группу боевых магов.
– На российскую территорию? А как же
Лысая Гора? Разрешила, что ли, лезть в наши дела?
– Ты же знаешь это Продрыглое Магщество!
Оно совсем охамело… В общем, теперь самое прикольное. Эти психи примчались на
метлах и стали орать на ломаном русском: «Все лейзать! Перстни сынять! Хэндз за
башка!» Наши отпрыски всполошилась – они сроду других магов не видели, да и
старуха им все годы вдалбливала, что вокруг одни враги и никому доверять
нельзя… Короче, они сглазили пятерых боевых магов, да так, что тех еле
откачали! Вот им и «хэндз за башка!».
– Это же профессионалы! Они должны были
быть готовы!
– Держи карман шире. Привыкли небось к Искрисам
фронтисам и стандартным проклятиям! Где уж им против некромагии да еще в
сочетании с вуду!.. Ведьма-то свой дар знала, как передать! Магщество
взбесилось, заявило, что оно не хочет терять людей и вышлет дюжину драконов,
чтобы выжечь этих ребят вместе с их дремучим лесом и всем Алтаем… Но тут уже
наши, с Лысой Горы, вмешались и послали туда Зуби с Медузией… Те спокойненько
полетели, без напряга, без воплей, без понтов. Пообщались по душам. И вот…
вполне нормальные оказались ребята. Вменяемые. Отвезли их в ближайший город,
приодели, дали в себя прийти, глухомань из-за ушей отряхнуть, и вот теперь они
тут… Прошу любить и жаловать! – тараторила Попугаева.
– Зачем их в Тибидохс? Как я понимаю,
обучать магии их уже не нужно, – спросила Шито-Крыто.
– Куда их еще? Не в Дубодам же. Дар
просто так не отнимешь, даже если это дар некромага.
Глава 3
Эхо несказанных слов
За обедом Сарданапал с Поклепом по какой-то
причине отсутствовали. Их пустые места за столом оставляли ощущение тревожных
неуютных дыр. Однако все быстро перестали обращать на это внимание, когда два
циклопа, ответственно пыхтя, внесли в Зал Двух Стихий длинный дубовый стол для
будущих первокурсников.
Вслед за циклопами, опекаемые Великой Зуби,
появились новички. Ребята неуверенно жались друг к другу. Всё им было в
диковинку: и пылающие огнем жар-птицы, и хмурые, заросшие рыжим волосом, одетые
в шкуры великаны-циклопы; и Конек-Горбунок, потешно выпрашивающий блины; и
шипящие змеи; и медведь на цепи, очередной питомец Тарараха, которого
питекантропу приходилось всюду водить с собой. Оставаясь один, медведь все
разносил. Про медведя было известно, что это заколдованный принц какой-то очень
мелкой европейской державы. Однако расколдовывать его ни у кого, кроме
питекантропа, энтузиазма не было, особенно когда стало известно, что для
полного освобождения от чар надо тринадцать тысяч раз напоить медведя слезами
единорога с ложечки.
Новички сели за стол, завороженно наблюдая,
как на взметнувшейся белой скатерти-самобранке появляются тарелки.
– Котлетная им досталась! А нам кашная!
Все лучшее детям, блин! – с завистью прокомментировал Демьян Горьянов и
посмотрел на стоявшую перед ним тарелку с манной кашей взглядом, от которого
капитулировала бы гитлеровская Германия. Каша позеленела и покрылась плесенью.
Решив подшутить над новичками, Кузя Тузиков
нашептал что-то на их скатерть, и котлеты стали таранить малышей. Они взлетали
с тарелки и с разгону разбивались об их лбы. Некоторое время это сходило Кузе с
рук, пока он не додумался мысленно направить котлету в маленькую белокурую
девочку, которая робко жалась где-то с краю стола. Спустя мгновение Кузю
сорвало со скамейки, раз двадцать пропеллером прокрутило в воздухе и швырнуло
на одного из циклопов. Когда Кузя вновь поднялся, его штормило и качало. Оба
его глаза внимательно разглядывали переносицу.
Белокурая девочка робко улыбнулась и стала еще
скромнее.
– Нарвался! Интуитивная темная ведьма с
навыком врожденной маскировки! О таких вещах предупреждают! – пробормотал
Кузя. Он так испугался, что забыл свое имя. То ли Пузя Кузиков, то ли Гузя
Дузиков… Что-то в этом духе.
Лена Свеколт, Жанна Аббатикова и Глеб
Бейбарсов расположились за одним столом. От тибидохской скатерти они отказались
и попросили ее убрать. Свеколт достала старую, изъеденную молью цыганскую шаль
и расстелила ее на столе. На шали появились вяленое мясо, несколько луковиц,
лаваш и большое блюдо с изюмом. Однако всех поразило не это, а три
посеребренные чаши в форме черепов. Хотя логика подсказывала, что это и есть
черепа, покрытые серебром.
Баб-Ягун толкнул Валялкина локтем.
– Ничего себе сервировка для алтайской
глуши… Оба-на! А что они там в чаши наливают из бутылки! Пусть меня сглазят,
если это не то, о чем я подумал! Ну дела!..
К столу новичков подошел Тарарах и
доброжелательно, но твердо навис над ним.
– У нас красное вино не пьют! Не
положено, ребятки! Дурной пример и все такое! – сказал питекантроп,
поочередно опрокидывая все три чаши себе в глотку.
Молодые некромаги с удивлением наблюдали за
ним.
– Это я вроде как вылил. Но чтоб больше
ни-ни! – пояснил Тарарах и удалился, вытерев губы.
Глеб Бейбарсов пожал плечами, переглянулся со
своими и, вежливо спросив разрешения, телепортировал с соседнего стола кувшин с
квасом.
– Ничего, привыкнут помаленьку! –
сказал Ягун и помахал рукой дальнему столику.
Глеб тоже приветливо помахал в ответ. Однако
Таня почувствовала, что он приветствует не только Ягуна, а возможно, даже
совсем не Ягуна. Она отвернулась, делая вид, что берет пончик, и заметила, что
Ванька тоже радостно машет Глебу. «Чайник! Разве он не понимает… Вот чайник!» –
с раздражением подумала Таня. Ей захотелось толкнуть Ваньку под столом ногой,
но он бы все равно ничего не понял.
После обеда Таня и Ванька отправились к
Тарараху. Питекантроп шел впереди и за цепь, как цыган, вел за собой заколдованного
принца.
