Номер сыкс! Ой, страшное какое слово, если
русскими буквами! Трумэн Душ, американец, новое приобретение английской
команды. Спит в сапогах и любит большие пистолеты. Играть в драконбол умеет,
только когда ему привозят пиво и чизбургеры. Без пива и чизбургеров начинает
паниковать и сразу сдается. Боится мышей и партизан. Причем последних часто
путает с куртизанками. Сентиментален до чертиков. Прежде чем кого-нибудь
замочить, долго смотрит на национальный флаг, поет гимн и плачет виски. В
остальном крут до невозможности. Говорят, в раздевалке подрался с самим Гурием
Пуппером. Получил метлой в нос и пообещал разбомбить Пуппера с самолета. Это
теперь самая крутая тактика – бомбить с самолетов.
Намба сэвен – Адмирал Жульсон. Результативный
игрок нападения. Бесстрашен. Кидается на драконов с таким рвением, что всего за
семь сезонов лишился глаза, трех пальцев на руке, правой ноги до колена и всех
волос. Последние с него просто-напросто слизал пламенем один нехороший
испанский дракон, которого забыли предупредить, что американцам и англичанам
надо сразу сдаваться.
Номер восемь – Гурий Пуппер! Впервые выступает
в одиночной программе без своей тети! Прошу поддержать товарища аплодисментами!
Те же, кто не собирается хлопать, примите к сведению: у Гурия Пуппера длинные
руки и длинная метла!
Бэд-Фэт-Рэт, атакующий полузащитник, номер
девять. Метла с аварийным парашютом. Еще одно свойство метлы Бэд-Фэт-Рэта – она
летает не только назад, но и вперед. Именно поэтому у нее два веника, или как
они там называются…
И, наконец, дамы и господа, намба тен –
Кэрилин Курло! Девушка, похожая на кошку! А кошка, как говорят умные люди, это
не только лучший друг, но и отличная шкурка… Кэрилин Курло обладает уникальной
техникой сглаза. Стреляет с обоих глаз не целясь. Бьет в яблочко, разносит
твердые предметы. Кэрилин универсальный игрок. Она как пушка – где нужнее, туда
и катится. Ничего, гражданчики англичане! Как я уже намекал, на каждую Кэрилин
Курло найдется свой Демьян Горьянов! Я предвижу битву титанов! Если Горьянов
подкачает, эту особу придется конкретно сбивать огнем зениток. Других шансов
справиться с ней лично я не вижу… Но опять же, девушки – хризантемы жизни, их
обижать нельзя. Статья пятая магического кодекса. Раздел «неправильные суждения
и никогда не исполняемые правила».
Осталось представить лишь драконов. Это,
разумеется, Гоярын – миляга и стиляга, специально не кормленный несколько дней,
чтобы быть добрее, и Кенг-Кинг – лапочка во всех смыслах, кроме прямого. Вы
слышите, как Кенг-Кинг таранит ангар? Кто-нибудь в курсе: ангар застрахован? А
то ломать всякий дурак умеет, а как чинить, так Пельменника заставляют. А
Пельменник такой бедолага, что, кроме как себе в палец, сроду гвоздя никуда не
вбил!..
Ягун вздохнул и пошарил по закуткам и
закоулкам сознания, не найдется ли еще каких-нибудь колкостей. Колкостей не
нашлось.
– Ну вот и все, друзья мои! Мавр сделал
свое дело и ушел на перекур. И, между прочим, я все еще жду начала
матча! – сказал он.
* * *
К Бессмертнику Кощееву, который с ненавистью
разглядывал ядро, подошел рыжий подхалим, наклонился и что-то зашуршал ему на
ухо. Бессмертник заметно оживился.
– И давно? – спросил он.
Рыжий подхалим вновь зашептал и от нетерпения
стал переминаться с ноги на ногу, как человек, который выпил много сока и
теперь не может выйти из троллейбуса.
– Ты уверен? Неужели все до
одного? – повторил Кощеев.
Подхалим торопливо закивал, тряся кудрями и
засыпая Бессмертника перхотью. Кощеев надолго замолчал, переваривая информацию,
как удав кролика.
– Ладно, – наконец сказал он. –
Невидимки раздавят этих доходяг и без нашей помощи. А когда матч закончится, я
отдам кое-какие распоряжения. Крайне удачно, что мы узнали обо всем раньше, чем
пронюхала Лысая Гора. На Буяне, мерзком русском острове, который торчит у нас
как кость в горле, давно пора установить магократию. Кто за?
Подхалимствующие юноши и Графин Калиостров
торопливо подняли руки.
– А кто против? – вкрадчиво спросил
он.
Порученцы поспешно опустили руки. Графин
Калиостров подумал, как ему сохранить независимость суждений, и руку оставил,
но сделал вид, что поднял ее, чтобы поймать муху. Кощеев почесал подбородок с
хорошо законсервированными следами разложения. То, что он бессмертен, еще не
означало, что его кожа не отмирала от старости.
– Завтра к вечеру здесь будут склепы с
магнетизерами и маготворцами вуду. Крепкие ребята, выносливые, поджарые, с
разрядами по боевой магии. Всех непокорных учеников маготворцы скрутят, сглазят
и отправят на принудительные работы. Гроттершу, Клоппика и этого болтливого
хама на пылесосе, который тарахтит тысячу слов в минуту, в Дубодам. Запишите
кто-нибудь в мой еженедельник, чтобы я не забыл. Разобравшись с бунтовщиками,
боевой отряд займет позиции и будет ждать. Через сутки мы пришлем магоносец
«Крошка Цахес» и поставим его здесь, в бухте, чтобы Лысая Гора не рыпалась… А
еще через три дня в Тибидохсе будут новые преподаватели. Эй, рыжий!
Преподавателей я поручаю тебе! Распорядись накопать их на кладбище и оживить на
скорую руку!.. И намекни: если забудут, кто их хозяин, мигом отправятся
обратно.
Рыжий подхалим закивал, тревожно косясь на
бомбу справедливости. К сожалению, бомба была заговорена только на драконбол,
иначе в судейском секторе давно вырос бы белый гриб на тонкой ножке.
Бессмертник Кощеев прислушался к недовольному
гулу стадиона.
– Что они хотят? – спросил он.
– Драконбол, – напомнил Тиштря.
– А-а-а, понятно! Начинайте,
Графин! – Бессмертник щелкнул пальцами.
– Я вам не Графин! Попрошу добавлять «Калиостров»,
а то получается двусмысленность. Некоторые хамы воспринимают мой титул как
типичное погоняло! – щепетильно заявил авантюрист.
– Графин, не пили мне мозги!
Начинай! – рявкнул Кощеев.
В его пустых глазницах зажглись алые точки,
похожие на тлеющие искры. Это был верный признак, что руководителя Магщества
Продрыглых Магций срывает с катушек. Калиостров осекся. Он подал знак арбитрам,
заметавшимся по полю на одинаковых пылесосиках, и, обменявшись с Тиштрей
взглядами, поднял руку с перстнем.
Яркая сигнальная искра прочертила небо. Матч
века между сборной Тибидохса и невидимками начался. Двадцать игроков, разом
взлетев, выстроились в две линии. Таня оказалась напротив Адмирала Жульсона.
Правее Жульсона, зябко кутаясь в плащ, на метле боком сидел Пуппер. Вид у него
был несчастный и нездоровый. С трудом верилось, что этот сутулящийся подросток
опаснее плечистого Глинта или наглого Бэд-Фэт-Рэта.
