– Хм… В общем, я забрела в закрытый
доступ и стала искать книжечки про вирусную любовную магию. Вот бы, думаю, весь
мир в меня влюбился! А тут – фук! – слышу голос. Угадай чей? Поклепа! Ты
сам знаешь, Шурасик, я девушка скромная, мне Гроттерша с Пипой и так все нервы
испортили, и лишних истерик на голову не надо. Я нырнула за стеллаж и
затаилась. Вначале только Поклеп говорил, потом кто-то стал ему отвечать. Я
слышу, что это Безглазый Ужас! Остановились от меня – рукой дотянуться. Я
затаилась, почти не дышу, только шепчу про себя заклинание временной
невидимости, чтоб не засекли…
– И о чем они говорили? –
нетерпеливо спросил Шурасик.
Гробыня извлекла зудильник и стала быстро
водить пальцем по поцарапанному дну, вычерчивая руны.
– А вот… Я же хитрая девочка!.. Я все
записала! Как говорят лопухоиды, самый дешевый подслушивающий аппарат лучше
самой хорошей памяти!..
На дне миски в сетке царапин появились
стеллажи с книгами. Долгое время Шурасик, кроме книг, ничего не различал, и,
поняв это, Склепова ткнула длинным ногтем в угол экрана.
– А ты чего ждал? Широкоформатного кино?
Я зудильник смогла только боком просунуть.
Шурасик увидел Поклепа и Безглазого Ужаса.
Ужас парил в полуметре от пола в заляпанной кровью рубахе,
мертвенно-неподвижный и отрешенный. Лишь пустые глазницы пылали сосредоточенной
яростью.
– Иногда я бываю крайне умной. Со
звездами гениальности, сияющими на небосклоне яркой судьбы. Все, слюшай,
дорогой! – уточнила Склепова и усилила звук.
– Недавно что приплыли водяные. Крышку
нашли на океанском дне далеко от острова, – услышал Шурасик голос Поклепа.
– Это еще только первый знак, –
отвечал Ужас.
– Вероятно, стражам и Мефодию Буслаеву на
это и наплевать, но только не нам… Наш магический мир зависим от такого рода
событий!.. Пока я не говорил об этом даже Сарданапалу, но скрывать дольше
невозможно, – продолжал Поклеп.
– Но это лишь крышка…
– Крышка? Ничего себе крышка! Мраморная
плита весом в пять тонн! Ее отбросило в океан и раскололо на три или четыре части!
Все защитные руны повреждены или уничтожены! Наша магия больше не контролирует
ЕГО! – взвизгнул Поклеп.
Безглазый Ужас ухмыльнулся.
– Ваша магия и раньше не слишком с ним
справлялась. Что для НЕГО ваша дюжина рун? Все равно что опутать спящего слона ниткой
и говорить, что он связан. Когда же нитка лопнет, кричать: «Караул! Волшебство
бессильно!» Возможно, слон просто случайно шевельнулся во сне.
– Он шевельнулся, но он может и
проснуться! Надеюсь, ты не забыл, что случилось с магической школой в Скаредо? –
напомнил Поклеп.
Глазницы Ужаса полыхнули холодным огнем.
– Можешь не рассказывать мне про Скаредо,
маг. Я прожил в этой школе не меньше века, и все происходившее в ее худшие часы
и дни происходило на моих глазах… Когда школа в Скаредо опустела и там не
осталось никого, кроме нас, призраков, и горстки трепещущей от ужаса нежити,
мне пришлось перебираться в Тибидохс. Я не бежал с корабля, я не крыса. Просто
корабля не стало. Признаться, после Скаредо, с его ренессансным великолепием,
Тибидохс первое время казался мне совсем убогим и провинциальным.
– Тогда не тебе объяснять, что может
произойти. Тибидохс – вторая по удаленности магическая школа от ТОГО места.
Первой была школа в Скаредо… – сказал Поклеп.
Безглазый Ужас пожал плечами, погружаясь в бездны
апатии. До полнолуния, когда он был склонен звенеть цепями и растекаться
мыслями по кирпичной стене, оставалось еще добрых две недели.
– Что ж, все может быть… В любом случае,
разбитая крышка – это лишь первый знак. Вскоре должен быть еще один… И вот
тогда сомнений, что ОН пробудился, действительно не останется. Пока бы я
советовал разогнать всех учеников по домам и разъехаться самим, –
философски заметил он.
Завуч всполошился.
– Разогнать учеников? Ни в коем случае!
Если на Лысой Горе о чем-то пронюхают, нашу школу просто закроют. И никогда
потом уже не откроют. Я этих перестраховщиков знаю. Им только дай что-то
закрыть или запретить.
– Что да, то да. Да только Лысая Гора это
еще полбеды. Вторые полбеды – Магщество, которое имеет на нас зубик размером с
великовозрастного циклопа, – согласился призрак.
– Именно поэтому я и хочу, чтобы ты… –
Поклеп оглянулся, наклонился к призрачному уху Ужаса и что-то быстро
зашептал. – Только чтоб ни одна живая душа… – предупредил завуч.
Безглазый Ужас усмехнулся.
– Ты циник, Поклеп! Кто же говорит о
живой душе в присутствии призрака?.. И вообще то, о чем ты просишь, рискованно.
– Не для тебя. Второй раз умереть нельзя!
– Смотря что считать смертью. Если потерю
тела, то мне терять нечего. Однако если меня втянет внутрь, то Тартар распылит
мою сущность, – возразил Ужас.
– В прошлый раз же тебя не втянуло?
– Мне хватило ума не заглядывать туда,
хотя я и ощущал сильное притяжение. Это как воронка или речной омут. Чаще он
втягивает во сне… Во всяком случае тех, в Скаредо, он втянул ночью, под утро…
Хорошо, Поклеп, я сделаю это, и будь что будет! – Безглазый Ужас вскинул
руки и безо всякого усилия, как штопор, ввинтился в пол.
Склепова смахнула с зудильника остатки
изображения и небрежно спрятала его в свой увешанный фенечками рюкзак.
– Кина больше не будет! Подбирайте ваш
мусор и марш из зала! – заявила она.
– Как конец? А что, больше на твоем
зудильнике ничего не записано? – с сожалением спросил Шурасик.
– Там много чего записано, но ты еще
маленький, чтобы это смотреть, – с вызовом сказала Склепова.
Шурасик тревожно покосился на Гробыню.
– Ты все слышал? А теперь скажи мне, что
там такого произошло в школе в Скаредо, что наш миленький Клепа забыл про
Милюлю и трясется как осиновый лист? Просвети меня, темную, пока мое любопытство
не слопало меня без гарнира, – продолжала Склепова.
Шурасик наморщил лоб, сгребая в кучку все
скопившиеся в голове сведения по данному вопросу.
– Эмю-эээ… Скаредо была одной из
крупнейших магических школ Средневековья. В сущности, она имела статус академии.
Среди ее выпускников было множество талантливых магов, одаренных философов,
художников и известных авантюристов. А потом школа в Скаредо вдруг перестала
существовать. Меня это, признаться, поразило, но я счел, что школу закрыли. Ну
там за преподавание некромагии, черную алхимию или магию вуду…
