Последовало долгое молчание, прежде чем она ответила. Босх почти уже доехал до полицейского управления.
— Гарри, ты должен мне обещать, что спасешь ее.
— Я ее спасу, Элеонор, — ответил он без колебания. — Обещаю тебе. Я обязательно ее спасу.
Он вошел в главный вестибюль, в распахнутом пиджаке, чтобы жетон на поясе был виден дежурному, сидевшему за высокой конторкой.
— Я сейчас вхожу в лифт, — проговорил он в телефон. — Связь, вероятно, пропадет.
— Хорошо, Гарри.
Но он помедлил на площадке перед лифтами.
— Мне тут вот что пришло в голову. Среди ее подруг, с которыми ты разговаривала, не было девочки по имени Хи?
— Хи?
— Да. Такое имя. Мэдди сказала, это означает «река». Она сказала, так зовут одну из тех, с кем она гуляет по торговому центру.
— Когда это было?
— Ты имеешь в виду, когда она мне сказала? Только несколько дней назад, в четверг утром, по дороге в школу. Я тогда завел с ней разговор о курении. Она…
Его речь внезапно прервал исполненный негодования возглас Элеонор.
— Что такое? — спросил Босх.
— Так вот почему она так со мной обращалась в последнее время! Ты меня заложил!
— Нет, все было совсем не так. Я послал ей некое фото в расчете на то, что это спровоцирует ее на разговор о вреде курения. И это сработало. А когда подвел ее к тому, что надо бы завязывать с курением, она упомянула эту самую Хи и рассказала, что иногда, когда они гуляют в торговом центре, старший брат Хи тоже таскается с ними, чтобы присматривать за сестрой. Так вот он курит.
— Я не знаю ни о какой подруге по имени Хи, ни о ее брате. Наверное, я действительно потеряла связь с дочерью.
— Послушай, Элеонор, мы оба склонны критически оценивать задним числом все, что когда-то ей сделали или сказали. Но это только отвлекает нас от того, на чем в данный момент необходимо сосредоточиться. Понимаешь? Прекрати рефлексировать о том, что ты сделала или не сделала. Главное сейчас — это вызволить ее из той западни, в какую она угодила.
— Хорошо. Я еще раз свяжусь с теми из ее друзей, кого знаю. Спрошу, что им известно о Хи и ее брате.
— Разузнай, не связан ли этот брат с триадой.
— Попытаюсь.
— Мне надо бежать, только вот что еще. Ты не узнавала насчет того, о чем я тебя просил?
Босх кивнул двум проходившим мимо него к лифту коллегам из своего отдела. Они были из группы нераскрытых дел, размещались обособленно и, похоже, ничего не знали о последних событиях, потому что, столкнувшись с Босхом, не выразили каких-либо эмоций. Это хорошо, подумал Босх. Значит, Гэндл не афиширует эту историю.
— Ты имеешь в виду пушку? — спросила Элеонор.
— Именно.
— Гарри, здесь даже еще не рассвело. Я займусь этим, когда не надо будет выдергивать людей из постелей.
— Понял, хорошо.
— Впрочем, я обзвоню насчет Хи прямо сейчас.
— О'кей, хорошо. Сразу сконтактируемся, если что объявится.
— До свидания, Гарри.
Босх закрыл телефон. Специалисты по «висякам» уже уехали, и он поднимался в одиночестве. Скучая в лифте, взглянул на телефон в руке, и тот ему напомнил, что в Гонконге сейчас предрассветные часы. На отправленном же ему видео был день. Это означало, что его дочь была похищена часов двенадцать назад.
Второго послания не последовало. Он набрал ее номер — и вновь его звонок был переключен на голосовую почту. Босх дал отбой и убрал телефон в карман.
— Она жива, — сказал он себе. — Она жива.
Ему удалось пробраться на свое рабочее место, не привлекая внимания коллег. Ни Ферраса, ни Чу не было видно. Босх вынул из ящика стола адресную книгу и открыл на странице, где перечислялись авиакомпании, летающие из Лос-Анджелеса в Гонконг. Выбор был, но не такой уж и большой. Все самолеты отправлялись между одиннадцатью часами вечера и часом ночи и приземлялись в Гонконге ранним утром. При столь позднем интервале вылетов, четырнадцатичасовом перелете с востока на запад и девятичасовой компенсирующей разнице во времени вся суббота начисто пропадала.
Первым делом Босх позвонил в «Катэй пасифик» и забронировал место у окна на первый же рейс. Самолет должен был прибыть в Гонконг в половине шестого утра в воскресенье.
— Гарри?
Босх крутанулся на стуле и увидел, что у входа в его отсек стоит Гэндл. Босх знаком попросил его подождать, записал код билета и повесил трубку.
— Лейтенант, а где все?
— Феррас все еще в суде, а Чу оформляет Чанга.
— Какое обвинение?
— Мы хотим вменить ему убийство, как и планировали. Но на данный моменту нас нет ничего, что подкрепляло бы это обвинение.
— Как насчет попытки скрыться от правосудия?
— Чу не забыл это присовокупить.
Босх взглянул на часы над доской объявлений. Было половина третьего. Босх понимал, что сегодня адвокат уже не успеет доставить обвиняемого в суд, чтобы добиться снижения суммы залога или поставить вопрос о недостатке улик. При обвинении в убийстве и отягчающем обстоятельстве, выразившемся в попытке скрыться от правосудия, залог за Чанга автоматически будет назначен в размере двух миллионов долларов. Судебные ведомства откроются только в понедельник, и маловероятно, что Чанга выпустят без внесения залога наличными. Поручительство также невозможно будет удостоверить раньше понедельника. Все это согласовывалось с их задумкой собрать к понедельнику улики, подкрепляющие обвинение в убийстве, то есть дать делу ход.
— Что там слышно от Ферраса?
— Не знаю. Он пока не звонил. Ну а ты чего добился? Криминалисты посмотрели твое видео?
— Барбара Старки сейчас как раз над ним работает. И уже обнаружила вот это.
Босх достал из кармана пиджака распечатанное изображение окна и развернул. Он поговорил с Гэндлом по поводу того, как, по его мнению, можно истолковать это зазеркалье и почему на данный момент это единственная ниточка.
— Я так понял, что ты заказывал билет на самолет. Когда летишь?
— Сегодня вечером. Прилетаю в Гонконг рано утром в воскресенье.
— Теряешь целые сутки?
— Да, но нагоню их при возвращении. Чтобы найти ее, у меня будет целый день. Затем, в понедельник, я возвращаюсь и выхожу на работу. Мы идем к окружному прокурору и возбуждаем дело против Чанга. Это сработает, лейтенант.
— Послушай, Гарри, не беспокойся ты о понедельнике. Не беспокойся о деле. Главное, отправляйся туда и найди ее. Оставайся там столько, сколько понадобится. А здесь мы как-нибудь разберемся.
— Хорошо.
— А как насчет полиции? Твоя бывшая им звонила?
