– Ну и что ты на это скажешь?
– Мне об этом даже говорить лень.
– И все же, покажи свою посудину, – попросил Ульсон.
– В Стадене на причале стоит океанский лайнер. Лучше сходи на него.
– У меня деловой интерес, Сванте. Сколько тонн поднимает твое корыто?
– Сто пятьдесят тонн перевозил.
– По Меларену?
– Не только. Ходил до Ханко.
С палубы они спустились в каюту. Ульсон обратил внимание на неубранную постель, на которой, свернувшись калачиком, спал красивый черный кот.
– Ты что же, здесь и живешь? – поинтересовался Ульсон.
– Дома не высыпаюсь: не хватает шума моря, – пояснил Сванте. – И к тому же Корсар не терпит одиночества.
Ульсон вслед за Сванте ходил по пароходику, придирчиво рассматривал его свежевыкрашенные внутренности. В машинном отделении провел пальцами по движку.
– Сколько лошадей? – поинтересовался Ульсон.
– Сколько ни есть, все мои, – начал выходить из себя Сванте. – Слушай, Ленарт! Ты не цыган, моя «Арвика» не лошадь. Что ты заглядываешь ей в зубы? Или хочешь нам с «Арвикой» что-то предложить?
– Я пока не знаю, под силу ли твоей «Арвике» мое предложение? Да и выглядишь ты слишком сытым. Нужна ли тебе работа?
– Покажи мне здесь, в Стремене, хоть одного ненормального, который бы в наше время отказался от работы, – сказал Сванте и тут же добавил: – Конечно, если за нее хорошо заплатят.
И он не мигая смотрел на маклера, ожидая, что за работу он предложит.
– Нужно сбегать в Петроград, – будничным тоном сказал Ульсон.
– Разве ты неграмотный, или не читаешь газет? Там стреляют. Бертиль Франксен и Альберт Якобсон еще весной пошли туда и до сих пор не вернулись. Ставлю сто крон против кроны: они уже давно кормят рыбу.
– А разве ты ничем не рискуешь, когда ходишь по Балтике или по Финскому заливу? И получаешь за это сущие гроши.
– Ты хочешь сказать…
– Твоя работа будет хорошо оплачена. И твой риск тоже.
– И застрахуешь «Арвику»?
– И застрахую «Арвику».
– Так, – Сванте вынул из бокового кармана своей куртки сигару, закурил. И стал молча смотреть на тихие воды залива.
– Что ты раздумываешь? – начал выходить из себя маклер. – Поскорее хватайся за этот канат.
– Я курю.
– Кури. Но не молчи.
– Я пока никуда не спешу. – И после долгого молчания Сванте вновь повторил: – Вряд ли ты найдешь сейчас хоть одного придурка, который бы согласился идти в Петроград.
– Но ты-то, я надеюсь, в своем уме?
– Поэтому я и думаю. Скажи откровенно, кто нанимает меня? Не ты же?
– Какая тебе разница? Деньги плачу я. Скажу больше, я войду с тобой в долю.
– Понятно, – Сванте обернулся к Ульсону и, глядя ему в глаза, с легкой угрозой в голосе предупредил: – Но имей в виду. Если ты загрузишь «Арвику» оружием, она не сдвинется с места. Такой у нее характер.
– Война у них там кончается. И им теперь нужен хлеб. Ты повезешь туда сельскохозяйственный инвентарь. Им он сейчас нужнее оружия.
– Наполовину ты меня уже уговорил. Теперь ответь мне, а чем я смогу загрузиться в этой нищей и разоренной стране? Идти оттуда порожняком тоже стоит недешево.
– Ты забыл, Сванте, что мы всегда возили из России? Льняное семя. За годы войны его у них там никто не покупал. Там его море. Ты забьешь им свое корыто доверху.
– Может, и ты пойдешь со мной? Кто поможет мне там договориться?
– С тобой пойдут в Петроград двое русских. По-моему, они оба – комиссары.
– Я слышал, у них теперь там все комиссары, – и Сванте вдруг с опаской спросил у Ульсона: – Слушай, Ленарт! А не конфискуют они там мою «Арвику»?
– Нет.
– Это не их, это твои слова.
– А страховка! По ней ты получишь вдвое больше стоимости твоей калоши.
– Ну, хорошо. Только добавь чуток денег за двух пассажиров. Их же надо кормить по первому классу.
– Сговоримся.
Глава третья
Легкий дымок, вьющийся из высокой трубы «Арвики», опускался к воде и стелился над тихими водами Балтийского моря. Ровно работал движок. Вокруг было пустынно, лишь горластые чайки время от времени проносились над палубой или затевали за кормой шумную драку из-за всплывшей на поверхность рыбешки.
Сванте Странд попыхивал сигарой, сидя в кресле в капитанской рубке. У руля стоял его помощник Уле Фабиан, высокий и тощий добродушный швед с густыми бакенбардами и крупным носом.
– Так бы и идти до самого Петрограда. А, Уле? – потягиваясь и зевая, расслабленным голосом сказал Сванте. – Пойду покормлю Корсара и что-то сварю нам на вечер. Мы бы и так обошлись, но у нас два пассажира. Заметь: два русских комиссара.
– Бьюсь об заклад, они ничего не захотят есть до самого Питера, – сказал рулевой, не оборачиваясь. – Видишь, северный начинает поднимать волну. К вечеру они будут любоваться исключительно забортной водой.
– Наше дело – предложить им ужин, а их дело – есть или не есть, – проворчал Сванте и стал спускаться вниз. Обернувшись, добавил: – В конце концов, их порции съест Корсар, он ни разу не жаловался мне на плохой аппетит. И не забудь в сумерках включить сигнальные огни.
– Не первый год замужем, капитан!
Прежде чем отправиться в камбуз, капитан заглянул в машинное отделение.
– Что у тебя, Дисилотт?
– В моем аду, кэп, дьявольский порядок! – отрапортовал чумазый кочегар, опираясь на черенок лопаты. – Вернемся, надо все же поменять колосники. Мелочь проваливается и не выгорает.
– И когда ты успел уже так испачкаться! – вместо ответа проворчал Сванте и, тяжело ступая, поднялся по железной лесенке наверх.
К вечеру «Арвику» стало раскачивать. В борта глухо ударяла тяжелая волна, в снастях тоскливо посвистывал ветер.
Капитан отыскал своих пассажиров на палубе. Кольцов и Миронов стояли, придерживаясь за ограждающий палубу леер. Волны, разбиваясь о борт, обдавали их водяной пылью.
Сванте подошел к ним сзади, потрогал Кольцова за плечо. Жестами позвал их на ужин. Кольцов отрицательно покачал головой и вопросительно взглянул на Миронова:
– Не желаете ли отужинать, граф? Селедка с макаронами.
– Откуда вы знаете?
– Стандартное меню на кораблях и в тюрьмах. В Севастопольской крепости, где мне некоторое время довелось провести, за все время меню ни разу не поменяли. Селедка с макаронами.
– Пойду проверю, – сказал Миронов и отправился следом за капитаном.
