К реальности Виктора вернул порыв студеного байкальского воздуха, который ворвался в дом вместе с Негошиным, принесшим из колодца два ведра воды.
— Петрович, — Семенов внимательно посмотрел на своего бывшего наставника. — А ты поедешь со мной в Москву?
— Я? Да нет, у меня же тут хозяйство, куры, гуси, свиньи, — широко улыбнулся Негошин.
— Может, не будешь лукавить, Петрович? — Семенов интуитивно чувствовал, что его учитель явно засиделся в своей глуши и ему не терпится вспомнить лихие времена своей службы в спецназе и КГБ. Интуиция его не подвела.
— Не буду. Конечно, поеду. Ты же без меня один там не справишься.
— Но я работаю один.
— Один-то один, только знаешь что? — хитро прищурился Сергей Петрович.
— Что?
— Надо нам с тобой заехать еще в одно местечко, так оно вернее будет. Повысим производительность твоего нелегкого труда.
— Куда еще? Я все-таки премьер, у меня дел невпроворот, особенно сейчас. Охрана небось меня уже спохватилась, — недовольно пробурчал Семенов.
— Ты хочешь победить или нет? И потом, мы поедем не сейчас, а через месяц, их еще надо оповестить.
— Кого их? — раздраженно спросил Виктор; привычка Негошина ходить вокруг да около порой донельзя раздражала его.
— Язычников. Поедем с тобой в Даждьбожью деревню, где живут последние потомки берсерков. — Негошин отложил нож, которым чистил картошку, и внимательно посмотрел на Виктора.
— А смысл? Я всегда думал, что ты сделал их систему лишь совершеннее.
— Ну, если говорить об обычной системе их подготовки, то да. Но там есть еще последняя ступень.
— Так, гуру, не темни, давай выкладывай, что за последняя ступень и зачем она мне нужна?
Негошин артистично прокашлялся, и Семенов понял, что сейчас его ожидает целый монолог.
— Знаешь, очень редко на свет появлялись абсолютные берсерки. Люди, в которых зверь был особенно силен. Сейчас в тебе, да и во всех обычных берсерках, живет лишь одна половина зверя. Если бы я пробудил в тебе зверя целиком, ты стал бы в десятки раз сильнее и опаснее.
— Так почему же ты этого не сделал?
— Это опасно не только для врагов, но и для тебя. Пробудившийся полностью зверь поглотит человека, и он станет бездумной машиной для убийства, ведомой лишь инстинктами и жаждой крови. Но те, кто жил со зверем и был с ним в ладу с рождения, смогут заставить его подчиниться. Такие воины называются абсолютными берсерками и рождаются не так уж часто. Их секрет, видимо, заключается не только в подготовке, но и в особой комбинации генов.
Я сразу увидел, что ты годишься на эту роль, но не был уверен, нужно ли это тебе. Теперь время пришло.
Секрет инициации абсолютного берсерка старцы Даждьбожьей деревни мне так и не выдали, но пообещали сделать это, когда над Россией нависнет угроза. Думаю, сейчас самое время. Ты езжай в Москву, я дам тебе знать, когда старцы укажут дату. А когда пройдешь инициацию, я вместе с тобой поеду в столицу. И еще, чем меньше людей будет знать о твоих планах, тем лучше. Кто вообще в курсе твоих ночных подвигов?
— Никто. — Виктор встал из-за стола и начал собираться.
— А Светлана?
— Даже Светлана, — отрезал Семенов и внезапно понял, как соскучился по жене, с которой виделся короткими урывками из-за работы.
— А ты — настоящий разведчик, — улыбнулся Негошин.
— Сам научил. И зови меня теперь, пожалуйста, берсерком.
— Хорошо, берсерк. Скоро ты станешь королем безумных воинов. Будешь, как Евпатий Коловрат, один сражаться с целым войском. Только, бог даст, не погибнешь…
После возвращения в Москву, не заезжая домой, Виктор вихрем ворвался в свой кабинет, попросив мимоходом секретаршу приготовить ему кофе. На столе его уже ждали стопки отчетов и документов. Проблемы России нарастали, словно снежный ком.
В очередной раз сорвалось испытание новой ракеты «Кладенец», а на нее Виктор возлагал большие надежды. Оснащенные «Кладенцом» российские субмарины могли бы стать реальным ответом на размещение систем американских ПРО возле границ страны. Даже пара подводных лодок с «Кладенцом» представляли серьезную угрозу, плавая недалеко от территориальных вод США и их союзников. Кто-то сдал Клубу всю секретную ядерную программу Семенова. Сначала взорвали урановое месторождение в Юрчинске, теперь кто-то саботирует пуск ракеты нового поколения. Ничего, скоро он вычислит крота, жучки размещены в кабинетах и автомобилях почти всех подчиненных.
Никому, никому нельзя доверять, только себе и Негошину. Поставь Семенов кого-то из приближенных в известность о своих вылазках, его бы давно ждала пара гранатометчиков, от которых и берсерку непросто уйти. Кругом одни предатели, и все приходится делать самому. Даже в ФСБ время от времени появлялись кроты.
Министр финансов в своем отчете обосновывал резкую девальвацию рубля как единственный способ остановить инволюцию российской экономики. Семенов понимал, что его уже пора убирать из правительства, но собирался сделать это чуть позже. А пока он написал поверх отчета свою резолюцию: «Сейчас не время, продолжайте держать прежний курс к мировым валютам».
Внезапно ему на глаза попалось странное письмо, написанное скачущим детским почерком и невесть как затесавшееся среди официальной документации. Нескладным языком там излагалась следующая проблема. В небольшом городке Тимчево Ленинградской области размещалось одно из многих машиностроительных предприятий, которое собственно и кормило почти все население так называемого моногородка. Это было тяжелое наследие советского времени. Руководители часто пренебрегали здравым смыслом и строили новые города по капиталистическим меркам, руководствуясь лишь материальной выгодой. Так вырастали целые поселения возле месторождения полезных ископаемых или выстроенного в чистом поле завода. Туда съезжались со всей страны тысячи молодых людей, которые там и оставались; в результате несколько десятков тысяч обитателей моногорода жили только тем, что обслуживали нужды огромного предприятия.
Когда после крушения Союза ухнула к едрене-фене и вся его промышленность, многие моногорода стали призраками. Заводы закрылись, и, чтобы не умереть с голоду, люди покинули обжитые места. Теперь там зияли черными пастями выбитых стекол пустые здания, а на детских площадках вместо детей играл одинокий ветер…
После прихода Семенова к власти ему удалось оживить экономику, разморозив многие производственные мощности советского периода, и значительная часть моногородов вернулась к жизни. Но теперь, с наступлением кризиса, им вновь угрожала медленная смерть. Олигархи, ставшие вместо государства новыми собственниками этих предприятий, предпочитали уцелевшие после крушения рынка средства переводить на счета западных банков, а не вкладывать в спасение принадлежавших им российских заводов.
Им надо было дать запоминающийся урок. Хватит! Если Клуб нарушил договор и начал валить Россию, а с ней и Виктора, значит, и Семенов теперь может перестать играть по навязанным ему правилам.
