– Сумасшечкин домик какой-то! Ушкус намакушкус! –
сказала Таня, произнося заклинание против подслушивания. Простое, вечное и
надежное, как шкаф тех времен, когда мебель не прессовали из опилок.
Перстень Феофила Гроттера неохотно, словно делая величайшую
милость, выбросил искру, сделав Попугаеву неопасной в случае, если любопытство
в очередной раз пересилит у нее чувство самосохранения.
– Ты думаешь, все дело в Зербагане?.. – вернулась
Таня к прерванному разговору.
– Ага… В нем, родимом. Он хочет отнять у нас Буян и
загнать школу волшебства в тундру. Или, если не получится, просто убрать с
дороги Сарданапала. Все понимают, что при любом другом директоре избавиться от
школы будет намного проще, – пояснил Ягун.
– А мне кажется, у Зербагана есть и другая цель.
Личная. Иначе зачем бы он рыскал день и ночь по школе и острову, – вдруг
сказала Таня.
Ягун заинтересованно прищурился.
– Ну-ка, ну-ка! С этого места, пожалуйста, совсем
подробно! Как сказка «Колобок» в пересказе для идиотов!
Таня поведала Ягуну и Ваньке о странном маге, которого
видела на океанском берегу. Она ощущала, что рассказ ее звучит сухо и лишь
вчерне передает суть. Сама же, закрывая глаза, она ясно видела страшную фигуру,
которая, стоя на песчаной косе, сыпала в океан алые искры. Как же скудны слова!
Как мало действительно важного можно ими выразить и передать! «Лучше один раз
увидеть, чем сто раз оглохнуть», – как говорил порой Ягун.
– Может, этот маг на берегу и был Зербаган? –
предположила она.
– Шут его знает, скорее всего, он и был… Количество
придурков такого масштаба ограниченно даже на Буяне. Страна должна знать своих
уродов! – философски произнес Ягун и вновь принялся перекладывать
карточки, к которым теперь добавилась еще одна. Карточка эта содержала
лаконичную запись: «Зербаган и океан».
– А при чем тут Семь Пней и Бейбарсов? – спросила
Таня, разглядывая карточки.
Ягун с сомнением пожевал губами, размышляя, говорить или
нет.
– Семь Дыр-то? Очень даже при том… Ну ладно! Как
говорится, деньги на бочку, селедку в помойку, тайны на стол! – решился
наконец он и рассказал о Семь-Пень-Дыре и наляпах, а заодно о разговоре,
подслушанном на Лестнице Атлантов.
О Бейбарсове он упомянул совсем вскользь, почти застенчиво,
поскольку эта часть истории была известна ему через Зализину, а все, что она
говорит, нужно перепроверять.
– Медузия согласилась подсидеть Сарданапала? Не
верю, – сказал Ванька.
Он сидел на подоконнике и кормил Тангро мелко нарезанными
кусками мяса, которые давал ему пинцетом.
– Я тоже не верю. А если ради школы? – с сомнением
протянул Ягун.
– Исключено. Элементарная двухходовка. Первый ход:
преподов натравливают друг на друга. Второй: если Медузия сменит Сарданапала и
школа останется без его защиты, с Тибидохсом сделают все, что захотят… Доверять
честности Бессмертника все равно что допустить, что взбешенного Гломова можно
связать макаронами. Не может быть, чтобы Медузия этого не понимала, –
сказала Таня убежденно.
– Но она согласилась. Я сам слышал, – пожимая
плечами, проговорил Ягун.
Моральному чутью Таньки он доверял больше, чем своему, так
как сам, по собственному выражению, хромал на мораль.
– Возможно, Меди хочет выиграть время. Кто я такая,
чтобы судить о ее поступках? – спросила Таня.
Ягун потрогал свое оттопыренное ухо.
– Ишь ты… горячее какое… Похоже, меня кто-то сильно
ругает… А про Семь-Пень-Дыра ты что думаешь? – спросил он.
– И про Пенька не факт. Он мог связаться с кем угодно.
С вампирами, которые печатают фальшивые зеленые мозоли, или с лысегорской
братвой, – сказала Таня.
– Угум… – согласился Ягун. – Пенек-то мог.
Только скажи мне, пожалуйста, будь такая добренькая: ты, магспирантка почти
второго года обучения, пыталась когда-нибудь сделать наляпов?
Таня осторожно кивнула.
– Только один раз. С тобой вместе. Это запрещено.
– Я в курсе. А они у нас говорили? – невинно
спросил Ягун.
– Нет, даже не мычали, – отвечала Таня, удивляясь
столь раннему склерозу у играющего комментатора.
– Вот и я о том же. А к Дыру подослали отличных
наляпов, способных болтать не хуже, чем мы с тобой! Соображаешь, куда я
клоню? – прищурившись, сказал Ягун.
– Значит, сотворивший их маг был не ниже пятого уровня.
Таких в мире не так и много. Вампиры отпадают, да и лысегорская братва под
большим сомнением, – задумчиво произнесла Таня.
– Братва скорее бы прислала мертвяка с ятаганом. Он
почикал бы Дыра и самоуничтожился, прыгнув в мясорубку.
Неожиданно Ванька закричал и принялся размахивать сумкой,
ловя нечто, сумбурно метавшееся в воздухе.
– Куда?! Ловите его!
Незапертое окно распахнулось. Ванька в последний раз
взмахнул сумкой и опустил руки.
– Умчался! Ягун, где твой пылесос? – воскликнул
он.
В одном звучании слова «пылесос» для внука Ягге было скрыто
неведомое миру блаженство. Он вытащил пылесос, привинтил трубу и принялся
торопливо заводить его.
– Где будем искать? Найти такую мелочь на Буяне
непросто, – сказал он с предвкушением.
– Его и искать не придется. На драконбольное поле
выпустили сыновей Гоярына, и Тангро увидел их сквозь купол. Не надо было
оставлять его на подоконнике, – сказал Ванька.
Дав знак Ваньке, чтобы он садился сзади, Ягун газанул. Струя
раскаленной русалочьей чешуи ударила в дверь. Таня торопливо схватила с дивана
подушку, используя ее как респиратор. Для нее места на пылесосе уже не
осталось.
– Я вот что подумал: если он прорвется сквозь защиту –
такое начнется! Минут двадцать здорового психоза всей команде
обеспечены! – сквозь грохот пылесоса крикнул Ягун.
Пылесос сорвался с места и, вылетев в окно, помчался к полю.
* * *
Таня не стала задерживаться в комнате у Ягуна. Она терпеть
не могла рыбный запах. Она вышла в коридор и, думая о Зербагане, направилась в
Большую Башню, где накануне договорились встретиться выпускники.
Таня опоздала и, как дальновидно (хотя и случайно)
опоздавшая, была избавлена от самой большой муки – ожидания. Все были уже в
сборе. Расфуфыренная Пипа немедленно полезла к Тане с поцелуями, будто не
видела ее ежедневно.
