– Мне уже сейчас не смешно. Это я так разряжаю
обстановку. Чем больше хмуриков вокруг – тем больше я вынужден болтать, чтобы
поддерживать разговор за всех сразу. Мучаюсь, а болтаю. Что могло произойти за
тот час, который мы не виделись?
– За этот час – ничего, – кратко сказал Ванька и
больше уже на вопросы не отвечал. Он быстро спустился по лестнице, прошел по
коридору и, оказавшись у дверей комнаты Тани, постучал.
Таня открыла сразу. Она стояла у кровати и озабоченно
разглядывала полировку днища контрабаса. Перстень Феофила Гроттера на ее пальце
ворчал, что она совсем запустила инструмент. Таня почти его не слушала. Феофил
ворчал почти всегда, когда его не одолевала старческая дремота.
– Ну что у вас тут за тайны? Помешали мне задушевно
беседовать с Жорочкой. Умирать буду – не прощу! А наследства вы уже лишены,
имейте в виду, – предупредил Ягун.
Ванька повернулся к Тане.
– Покажи ему! – велел он.
Таня подошла к шкафу и опустила руку в карман комбинезона,
который был на ней, когда она летала к Склеповой на Лысую Гору. Спустя секунду
в ладони Ягуна оказалось нечто холодное и твердое.
– Что это? Запоздавший подарок мне на Новый год? –
спросил Ягун.
Ванька сунул руку в сумку и извлек оттуда Тангро. Дракончик
спал. Зубцы у него на спине едва вспыхивали. Стараясь не разбудить его, Ванька
осторожно поднес лапу Тангро к каменной лапе в руке у Ягуна.
Ягун присвистнул.
– Скверная штука! – сказал он.
Таня кивнула. Каменную подушку лапы она нашла на втором
этаже дома на Лысой Горе и машинально сунула в карман. После встречи с Ванькой,
когда ей казалось, что ее внутренний мир треснул, она забыла о ней. Была
выжжена, опустошена, рассержена.
Все трое долго молчали. И без того ясно было, что их мысли
текут параллельно. Слова могли лишь все запутать. Первым нарушил молчание
Ванька.
– Зербаган! Я убью его! – кратко сказал он.
– Скорее уж он тебя. Он сильнее десятка таких, как
мы, – возразил Ягун, вспоминая, как мало мага устрашили их боевые искры.
Ванька нетерпеливо мотнул упрямой головой.
– Неважно. Я убью его, потому что я злее, – сказал
он уверенно.
И это не было преувеличением. Ягун хорошо знал Ваньку. Такой
не остановится. Пойдет и либо сам погибнет, либо выполнит намеченное. Эти
тихони самые опасные. Сидит, книжечки читает, а потом – ап! – царя
взорвал.
– Остынь! Глаз с Зербагана мы теперь не спустим, это
точно. Сообщим моей бабусе, Сарданапалу, возможно, Зуби… Вот только поверят ли
они нам? – сказал Ягун.
– Твоя бабуся не поверит? – удивилась Таня.
– Да бабуся-то поверит. Она у меня… хех… вся в меня,
доверчивая. И Сарданапал поверит… Но и что из того?
Таня с недоумением подняла брови. Ягуну достался такой заряд
укоризны, что играющий комментатор едва не прикусил свой змеиный язычок.
– Убийство драконов – тяжелейшее преступление. Если оно
будет доказано – Зербагану не отвертеться, – сказала Таня.
– Если будет доказано. А какие у тебя есть
доказательства? – с интересом спросил Ягун.
– Ну… э-э… в Башне Привидений он размахивал посохом,
пытаясь ударить дракона…
– Ага. Дракона, который едва не выжег ему глаза.
Извини, дорогая, но если бы этот переносной огнемет набросился на меня, я бы
тоже попытался его чем-нибудь шарахнуть… Короче, это не доказательство, –
с насмешкой сказал Ягун.
Таня не сдавалась.
– А то, что Зербаган таскается повсюду с таинственным
видом?
– Если иметь таинственный вид – преступление, то половину
Тибидохса можно отправить в Дубодам быстрее, чем я скажу «хрю», – заявил
Ягун.
– А что он делал в Башне Привидений?
– Ты сперва ответь, что ты сама там делала?
– Я искала замурованные души влюбленных!
– А он искал своего дедушку.
– Какого дедушку? – не поняла Таня.
– Неважно какого. У него когда-то был дедушка, и
Зербаган подумал: а не поискать ли мне его? Вдруг дедушка стал
привидением? – невинно сказал Ягун.
Несмотря на то что момент был совсем не располагающий, Таня
невольно улыбнулась.
– Ягун, ты жук! Ты был бы идеальным преступником!
Играющий комментатор скромно погладил себя по голове.
– Ты так считаешь? Я краснею… Надо будет с Катькой
посоветоваться. Интересно, как она отнесется к моей новой профессии? Можно я на
тебя сошлюсь?
Ванька молча подошел к Ягуну и толчком в грудь посадил его
на диван.
– Ты чего? – удивился внук Ягге.
– Тебе не надоела эта клоунада? Чего ты добиваешься?
Чтобы мы оставили Зербагана в покое?
Играющий комментатор замотал головой:
– Не-а. Я просто пытаюсь вселить в ваши буйные головы
трезвую мысль, что у нас нет доказательств. Без доказательств мы только
навредим и Сарданапалу, и себе, и Тибидохсу. Это и ежу понятно, что Бессмертник
Кощеев и вся его клика будут выгораживать Зербагана.
Ванька мрачно кивнул.
– Вот именно поэтому Зербагана и надо убить! –
заявил он.
Ягун взял со стола лупу, в которую Таня разглядывала
насекомых, и сквозь нее уставился на Ваньку.
– Проснись и пой! – воскликнул он.
– Чего? – нахмурился Ванька.
– А того! – передразнил Ягун. – Убей
Зербагана (только скорее он тебя), и плыви на тихом катере в Дубодам. Вот
только Таньку ты кому завещаешь? Пупперу али Бей-Зализину?
– Ягу-у-ун! Я тебя убью! – вознегодовал Ванька.
– Опять убью? Вот это я называю навязчивой идеей!..
Человеку хочется кого-нибудь прикончить, а кто это будет – гад Зербаган или
милейший Ягун, – особой разницы нет.
– А ты что предлагаешь? – спросила Таня.
Играющий комментатор встал с дивана.
– Слушайте сюда, цыплятки! Наш единственный шанс –
застигнуть Зербагана на месте преступления! В тот момент, когда он будет
пытаться расправиться с Тангро. Мы заснимем нападение на зудильник, и Гробыня
передаст все в прямой эфир.
– А Кощеев?
