– Тут и Кощеев уже ничего не вякнет… Там у них в высших
сферах особой дружбы нет. Сплошная прагматика. С одной стороны: топи утопающего
– он у меня плавки украл! И с другой: не подплывай к тонущему, чтобы не
затянуло в воронку! – заявил Ягун.
Играющий комментатор был в ударе. Большими шагами он ходил
по комнате, не замечая, толкал Таню и Ваньку широкими плечами и щедро сорил
идеями.
– Следить за Зербаганом будет непросто. Он всегда
настороже, да и этот его укороченный гномик тоже не локтем в носу ковыряет…
Бейбарсов! Вот кто нам нужен. Без него Зербаган размажет нас, как кашу по
тарелке, – заявил Ягун под конец.
Идея подключить Бейбарсова совсем не понравилась Ваньке.
Таня отнеслась к ней несколько спокойнее, хотя и не без настороженности.
– Ягун, ты хочешь, чтобы мы поговорили с Глебом? –
спросила она.
– Нет. Я хочу, чтобы ты с ним поговорила, –
уточнил Ягун.
– Я одна?
– Ну да. Некромаги – странные ребята. Им много чего
довелось пережить, и психика у них вывернута наизнанку. Проще говоря, они
хромают на голову и на оба уха. Вполне возможно, что меня он и слушать не станет.
Что касается Ваньки, то его к Бейбарсову и близко подпускать нельзя! Сама
знаешь почему, – заметил Ягун.
– Что? Я Таню одну к Бейбарсову не пущу. Я ей
запрещаю! – категорично заявил Ванька.
Бедный Ванька! Уж кем-кем, а психологом он точно не был. Эти
его слова и решили дело. Таня тотчас перестала колебаться и заявила, что пойдет
к Бейбарсову одна и прямо сейчас.
– Вот и чэдно! – одобрил Ягун и объявил совещание
закрытым.
Глава 11
Любовь – бензин для души
«Мастер и Маргарита» – очень полезная для нас книга. Главный
дух тьмы там представлен очень романтично – эдаким благородным злодеем. На
самом деле он – клерк. Серый скучный служащий в протертых нарукавниках,
перекидывающий костяшки на счетах.
Арей, начальник русского отдела мрака
У Тани был скрытый дар. Дар, который она с удовольствием
передала бы кому угодно, если бы нашелся некто, согласившийся его принять. Не
исключено, что кто-то сглазил ее отца или мать, и сглаз перешел по наследству к
дочери. Сглаз этот состоял в том, что она всегда встречалась с нужными ей
людьми в минуты, когда они оказывались не в настроении. Вот и сейчас Таня
явилась к Бейбарсову явно не ко времени.
Когда она, постучав, толкнула дверь его комнаты, то увидела,
что на коленях у Бейбарсова сидит Зализина и строит планы. Причем не
какие-нибудь, а свадебные. Лизон была так увлечена, что даже не заметила Таню.
– Я хочу, чтобы все было на уровне. Белое платье, фата,
кольца и чтобы приехала моя мама… Да, Глеб, и имей в виду: ты должен
подстричься! Твоя прическа тебе совсем не идет, – щебетала Зализина.
Бейбарсов реагировал на разговоры о свадьбе очень по-мужски.
Он молчал, уставившись в пол, где под его взглядом плавился и вздувался
пузырями лак на паркете.
– Глебушка, почему ты молчишь? Почему не говоришь, как
ты хочешь? Ну скажи, дуся! – спохватилась вдруг Зализина.
– Не хочу.
– Ну пожалуйста! Я умоляю, я требую, наконец! Как ты
представляешь себе саму церемонию?
– Кортеж из ступ, новобрачные в дубовом гробу, невеста
в цепях и свадебное застолье в морге, – сказал Бейбарсов мрачно.
Таня не уверена была, что он пошутил. У некромагов свои
представления об организации свадебных торжеств. Зализина передернулась.
– Где-где застолье?.. Фу, гадость какая! Даже и не
мечтай!
Зализина повернула голову и неожиданно увидела Таню. Надо
отдать ей должное, Лизон не умерла от удивления. Обморока она тоже счастливо
избежала.
– Гроттерша? Что ты здесь забыла? – спросила она
ледяным голосом.
– Извините! Я зайду в другое время! – поспешно
сказала Таня и попыталась выскользнуть за дверь, но не тут-то было.
Зализина резво вскочила с колен Бейбарсова и двойной красной
искрой захлопнула дверь перед носом у Тани. Более того: поперек двери прошли
две железные полосы с гвоздями.
– Нет уж, Танечка, погоди, раз пришла! Или ты
подглядывала? – сладко спросила Зализина.
– Именно это я и делала, – заверила ее Таня.
По другому с Лизон разговаривать было невозможно. Лишь
лобовые ответы ее обезоруживали. Зализина на миг стушевалась.
– Ясно. Что, чужое счастье спать не дает? –
спросила она.
– Не дает, – согласилась Таня.
– А что же твой Валялочкин? Ах, ну да: первым делом
калечные зверушки, а гроттерши вторым номером и строго по записи! – ехидно
заявила Лизон.
Таня промолчала. Быстро же Зализина забыла Ваньку! А давно
ли поджидала его на каждом углу, назойливая, как приставучая маголодия?
Разумеется, теперь у Лизон есть Глеб, ее патентованная собственность. Теперь мы
выцарапываем глазки за него, а Ванька может катиться на все четыре стороны.
Лизон настороженно разглядывала Таню, подкарауливая каждую
реплику. У Зализиной была скверная, прямо убийственная привычка: едва вы
открывали рот, чтобы что-то сказать, как она искоса, по-птичьи, но очень зорко,
заглядывала вам в рот, точно врач-стоматолог, прикидывающий, на какой объем
работ можно рассчитывать.
– Что молчишь, Гроттерша? Совесть колбасит? Не дает мне
в глазки смотреть? – спросила Зализина.
В ее голосе появились знакомые кликушеские нотки. Таня
быстро взглянула на перстень Феофила Гроттера, точно прося, если что,
подстраховать ее.
– Лизон… ты больной человек… – сказала она.
– А… ну конечно! Это же я к тебе пришла! Я
подслушивала! Я ворвалась, когда Глебушка мечтал о нашей свадьбе!
«Это теперь называется: Глебушка мечтал о нашей свадьбе!» –
подумала Таня.
Зализина выкрикивала еще что-то, но Таня не вслушивалась, с
любопытством поглядывая на Бейбарсова. Ей казалось, что Глеб ведет себя с
хладнокровием, которое можно встретить у хозяина моськи, облаивающей прохожих.
А что ему еще делать, раз такая собака досталась? Усыпить ее? Каждый раз
вопить, зажимать ей пасть и бросаться с извинениями? Бесполезно. Проще
ограничиться понимающей тонкой улыбкой и эдаким коронно-бейбарсовским взглядом.
Голос Лизон мало-помалу утихал. Постепенно от истерики она переходила в
плаксивую плоскость.
– Бывают люди тонко настроенные, как скрипка, а бывают
тупые, как кувалда, – сказала вдруг Лизон.
