– В-третьих, выпьем за Пипу, чья далеко не осиная талия
навеки заслонила Генке Бульонову остальных девушек! Еще выпьем… э-э… за
Жору-Плодожору, чье некрасивое, но умное лицо так часто маячит путеводной
звездой в лабиринтах душ неоперившихся школьниц… Хорошо сказала? Учись, Ягун,
пока я жива.
Гробыня покачнулась. Верный Гуня удержал ее, схватив за
талию.
– Пока ты жива, я буду держать стол, – сказал
Ягун.
– В-каких-то там следующих, выпьем за Аббатикову,
Свеколт и Бейлошадкина! Кстати, где он? Гроттер же вроде тут? Спокойно, Лизон,
это была шутка! Конечно, нам и без некромагов было неплохо, но с некромагами
стало еще веселее… Еще выпьем за мою хорошую подругу Ритку Шито-Крыто. Она
такая таинственная, эта Ритка, что я никогда не знаю, что она отморозит в
следующий миг. И вообще вот сейчас она на меня смотрит, а я вся такая в
тревоге. То ли она надо мной мысленно ржет, то ли кладет с пробором, то ли
восхищается… Шут ее знает, короче, эту личность!
Ритка Шито-Крыто усмехнулась. Заметно было, что она
довольна. Во всяком случае, Склепова думала о ней явно лучше, чем о Жикине.
– Еще я очень люблю Ягуна и Лоткову, – продолжала
Склепова. – Не удивляйтесь, что я вас объединяю, но с вами мне ясно было
все с самого начала. Неправильный Ягунчик и правильная Лоткова – это ж
идеальная пара, елы-палы! Ей будет кого перевоспитывать, а ему кого доводить до
белого каления. В общем: «Буратино и Мальвина. Книга вторая. Двадцать лет
спустя».
Лоткова сердито скрестила руки на груди. Сравнение с
Мальвиной ей явно не польстило.
– Я молчу! Я держу стол! – напомнил всем Ягун.
Гробыня отхлебнула из бокала.
– Фу, какая гадость это шампанское! Помесь ситро и
пива!.. И что я в нем только находила в пятнадцать лет? Кстати, Гроттершу –
хи-хи! – однажды тоже подпоила, когда ее Пупперчик купидошками доставал, и
она мучилась, как ежик во время бритья… Эй, Танька, перестань в меня искрами
пулять!.. Я хорошая!.. Еще выпьем за Верку Попугаеву и Дусю Пупсикову! К этой
парочке уникумов я жутко привязалась, когда училась в Тибидохсе! Какую дверь,
бывало, ни толкнешь – вечно Верке по глазу дашь!
– А я? – подал голос Тузиков, о котором вечно
забывали.
– И за тебя, Кузя, выпью! Не комплексуй! Правда, в моей
памяти ты настолько слился с веником, что вы образовали прямо-таки нерасторжимый
дуэт… И за Семь-Пень-Дыра, этого мага-махинатора! Кстати, Пень, со второго
курса я осталась должна тебе две дырки от бублика! Какой процент ты насчитаешь?
Семь-Пень-Дыр забеспокоился. Похоже, он действительно
принялся вычислять процент, пока хохот Гробыни не показал ему, что Склепова
издевается.
– Верно, Пенек! Это была такая прикольная шутка
комического юмора! Ягун, не тряси стол, мелкий завистник! Разумеется, это твоя
фразочка!.. Кто у нас еще остался? Демьян Горьянов? Демьяша, даже не знаю, что
о тебе сказать… Будьте бодрее, юноша! Бодрее и добрее! Человек, обиженный на
мир, это изначально отыгранная карта. Мир можно менять, но вот дуться на него –
заведомо дохлое дело… Ну а теперь я слезаю! – Гробыня покачнулась и, не
устояв, рухнула в объятия верного Гуни.
– Опа! Где это я? А, да, в колыбельке! А это мой
папочка! – сказала она, притягивая к себе Гуню за волосы, чтобы поцеловать
его в нос.
Освободившись от необходимости держать стол, Ягун незаметно
подлил воду из Чаши в бокал с шампанским и отправился к Семь-Пень-Дыру, который
по ряду причин совсем не стремился к искренности.
Таня и Ванька увидели, что Семь Пней машинально взял у внука
Ягге бокал, долго держал его, беседуя с Ягуном, и лишь много позже, задумавшись
о чем-то, отхлебнул. Ягун тотчас утянул его в уголок и принялся расспрашивать.
Семь-Пень-Дыра несло. Он то с радостными воплями размахивал руками, то
озабоченно затихал и начинал раскачиваться.
– Как-то нехорошо Ягун поступает… – сказал Ванька
задумчиво.
Дракон высунул из рюкзака морду, осмотрелся и, без большой
меткости обстреляв расфуфыренную Пипу, вновь скрылся.
– Смотри, как Семь-Пень-Дыр ржет! В сущности, Ягун
выбрал наибезобломнейший способ узнать правду! – сказала Таня.
Наконец играющий комментатор отошел от Семь-Пень-Дыра и
вернулся к Тане и Ягуну. Оставленный без присмотра, Семь Пней полез целоваться
к Ритке Шито-Крыто, смотревшей на него с вежливым зоологическим интересом.
– В общем, тут такое дело… На Пенька мы напрасно катили
бочку. Он, конечно, не паинька, Пенек-то наш, но с Зербаганом никак не
связан, – сказал Ягун.
– А кто подослал к нему наляпов?
– Пень этого не знает. Хотя говорит, что сам
напросился.
– Напросился? – не понял Ванька.
– Пень перебежал дорогу целой толпе темных магов.
Причем «магов» это еще широко сказано. Среди них есть и упыри, и парочка
вампиров, и оборотни. Послав наляпов, эта разномастная команда намекнула Дыру,
что с ним будет, если он не перестанет совать ложку в чужое мороженое.
– А чем занимались эти темные маги? – спросила
Таня.
Ягун улыбнулся.
– Махинациями. Лотереи… спортлото… игровые автоматы…
рулетка… Ну, знаешь, все эти лопухоидные забавы, где нужно угадать несколько
чисел подряд или заставить шарик остановиться в нужном месте… Именно в это Пень
и влез, – сказал он.
– Простейшее заклинание Начихалус. Из списка ста
запрещенных! – напомнила Таня.
Ягун подышал на кольцо и потер его о рукав.
– Ага. Но Начихалусом Дыр не ограничился. Ему надоело
возиться с игровыми автоматами и отмечать крестики на лотереях. Он раздобыл еще
артефакт, какую-то глиняшку, которая стала вмешиваться и изменять котировки
акций на бирже. Его богатство росло как снежный ком. Он не сумел вовремя
остановиться.
– Это похоже на Пня, – сказал Ванька, вспоминая,
как однажды полгода проходил в должниках у Семь-Пень-Дыра, заняв у него десять
дырок от бублика на подарок Тане.
– В общем, с каждым месяцем Пень становился все богаче.
На него стали обращать внимание опытные игроки на бирже. Еще год, и Пень вошел
бы в десятку самых состоятельных людей планеты, – серьезно заметил Ягун.
Ванька недоверчиво фыркнул.
– Наш Пень? Самый состоятельный лопухоид планеты? Чушь
какая!
– Напрасно смеешься, маечник. Почему бы и нет? Но тут
уже темные маги – те самые, что промышляли Начихалусом, забили тревогу. Одно
дело – понемногу дурачить игровые автоматы и совсем другое – наглеть. Ты еще не
забыл первое правило поведения мага в лопухоидном мире?
