Счастье было недолгим. Какие-то отморозки напали на уединенный особняк, перебили охрану и захватили ведущих переговоры и персонал. Хорошо еще, что одному из охранников отцовского делового партнера удалось сбежать. С пулей в плече этот паренек прошел около пятнадцати километров и добрался до райотдела милиции.
Она сидела возле избитого отца, гладила его по голове и все ждала, когда же их спасут, красиво и стильно, как в модных штатовских боевиках. Ворвутся через двери, окна и стены, перебьют всех подонков, а самый главный подойдет к ней, снимет маску и, оказавшись Ван Даммом, спросит: «Ты в порядке?» Потом она поняла, что никто их не спасет, и в оцепенении слушала, как захватившие их ублюдки спорят, сколько денег содрать с захваченных богатеньких буратин, миллион долларов или целых два (на большее просто не хватало фантазии), и куда с такими деньжищами потом податься, в Штаты или в Турцию.
Потом они позвонили в местную администрацию, потребовали деньги, машину к подъезду и самолет, почему-то в Испанию. И еще сказали, что они очень серьезные люди. И, наверное, в доказательство этого застрелили отцовского юриста Михаила Степановича, пожилого, безобидного человека.
Накурившись какой-то гадости, эти подонки решили развлечься и развернули дискуссию, кого же первую из трех женщин (в том числе и ее) «пустить на хор», и она поняла, что не хочет жить.
В этот момент и появились, как будто из воздуха, бойцы в камуфляже. Дальше все произошло нереально быстро. Ублюдков просто перестреляли, они даже не поняли, что же случилось. Один только главарь успел выхватить гранату, вырвать чеку, но оказавшийся возле Виктории высокий человек всадил тому две пули в грудь и ударом ноги выбил его в окно вместе с самим окном, а сам сбил ее с ног и упал сверху, заслоняя от осколков. Он, кстати, и оказался командиром группы, только был совсем не похож на того актера из Голливуда.
Потом она увидела его, сидящего у стены, голого по пояс и зашивающего рану на плече, как простую дырку на рукаве. Любопытная, как все дети, она подошла ближе и опустилась на корточки.
– Обезболивающее ввели? – строго, голосом настоящего референта спросила она.
– Лекарств мало, все отдали раненым, – ответил он, не поворачиваясь.
– Круто, совсем как Джон Рембо. Вам совсем не больно?
– Больно, – он повернул голову, и девочка увидела его потемневшие глаза и мокрое от пота лицо. – Конечно, больно.
– Вам надо в больницу.
– Мне завтра с утра надо быть за тысячу километров отсюда, сейчас такое творится.
– Что творится?
– Была страна, и нет страны, вот что творится.
– А папа говорит, что теперь будет лучше.
– Очевидно, папе виднее.
– Вам надо лететь на другой вызов?
– Типа того, мы сейчас как «скорая помощь».
– А как же рана, вам же больно?
– Рана пустяковая, а боль... Боль не должна управлять человеком. Она должна знать свое место.
И тут она поняла, что он круче всех ван даммов в мире.
Где-то через час прилетел вертолет. Полгода она не могла спать из-за кошмаров, но потом и это прошло.
А еще через два года ее отец прорвался к «трубе» и стал одним из королей нефтянки, а она стала принцессой. Мерзкое пережитое забылось и стерлось.
Виктория решительно нажала кнопку.
– Ваш выигрыш принесут через десять минут, – сообщил явившийся на вызов.
– Вы не могли бы пригласить сюда этого бойца, Седого?
– Постараюсь.
– Будьте так добры.
Он принял душ, оделся и направился в кабинет к организатору боев, где был принят восторженно.
– Седой, нет слов! Здорово! Давно я таких классных бойцов не видел!
– Их не так уж и мало. Как там насчет призовых?
– Держи, это твоя пятнаха за победу и еще треха от меня лично, я на тебя ставил, как мне знающие люди посоветовали. Кстати, переходи ко мне на постоянку, мне такие бойцы во как нужны. Как ты этого Барса, а!
– Таких барсов с любого дуба дюжину натрясти можно.
– Тебе видней. Ну как, пойдешь ко мне?
– Телефон оставьте, позвоню, когда время будет.
– Уж позвони. Да, зайди в третью ложу, там дамочка одна на тебя ставила, небось хочет наваром поделиться.
– Это обязательно?
– Зайди, дамочка не из простых, с такими не ссорятся.
– Ладно.
В дверь постучали.
– Войдите.
– Здравствуйте, Виктория.
– Вы узнали меня? Когда?
– Сразу же, когда шел на ринг. Вы повзрослели и стали настоящей красавицей.
– А у вас новые шрамы появились, на груди и на спине.
– Дело житейское, как говорил Карлсон.
– Вот, тут деньги, я на вас поставила, знала, что вы победите.
– Спасибо, мне уже заплатили.
– Вы теперь этим зарабатываете на жизнь?
– Нет, это приработок.
– На основной работе платят мало?
– Не очень много.
– Хотите, я скажу папе, и он вас возьмет к себе?
– Спасибо, у меня есть работа.
– И на кого вы работаете?
– На Россию.
– То есть все еще служите?
– Да.
– Тяжело?
– По-всякому бывает.
– Спасибо, что тогда нас спасли, и извините, что сразу не поблагодарила, я тогда очень испугалась.
– Пустяки. И потом, вы держались лучше всех остальных.
– Последний вопрос. Как же таких, как вы, в Чечне победили?
– Нас не победили, нас предали.
Да, не получился разговор. Сколько раз она представляла, что скажет ему и что услышит в ответ, а встретились, и говорить оказалось не о чем.
– Еще раз спасибо. Удачи вам.
– До свидания. И вам удачи.
А спросить, как его зовут, забыла. Поговорили, называется.
Вернувшись из клуба, она заглянула в кабинет к отцу.
– Все работаешь, папка?
– Как в клубе?
– В клубе хорошо. Меня Тема на бои без правил затащил. Знаешь, кого я там встретила? Командира той группы, которая нас освобождала в девяносто первом.
– Да? И что он там делал?
– Дрался.
– Обидно, не сложилась жизнь у человека. Надо было ему хоть денег дать.
– Предлагала, отказался.
– Гордый, значит – глупый. Послушай, может, его к нам на работу взять в охрану? У нас вчера начальника смены за пьянку уволили.
