Самый роскошно одетый (в почти настоящий «адидас» и с почти золотой цепью на шее) бандит со словами: «Вы что, убогие, в натуре...» – схватил огромной ладонью Бацунина за лицо и толкнул, вернее, ему показалось, что он все это сделал. Его схватившая пустоту рука вдруг оказалась в капкане, тело продолжило движение вперед, затем резко вниз и, сверкнув в воздухе почти настоящими кроссовками «пума», грузно ударилось о землю. Последовавший за этим резкий удар в основание черепа на некоторое время лишил нападавшего доступного ему сознания.
Одновременно с этим Боксер, громко хлопнув в ладоши, крикнул: «Давай!» – и тут же на прыжке нанес страшной силы крюк в висок ближайшему супостату, сделал перекат через плечо и напал на следующего. Саня Котов, еще раз сказавши «ой», первым ударом инвалидной трости из фальшивого бамбука перебил голень противнику, а вторым – проломил ему череп.
Сергей, не особо мудрствуя, костяшками пальцев сломал кадык первому из противников и подсек второго. Не успел тот долететь до земли, как его голова встретилась с Саниной клюкой. На этом все, собственно, и закончилось, не успев даже толком начаться.
А что же стрелок? А ничего, лежал себе отдельно от своего ружьишка и дышал через раз, а Тамерлан, удобно устроившись на его накачанной груди, нежно сжимал в пасти его же горло.
Оглядев поле битвы задумчивым взором творца, Саня Котов зачем-то поправил носком ортопедического ботинка чью-то безжизненно лежащую руку и молвил: «Такие лялечки».
Бандитов, живых и мертвых, погрузили в «газель» и отвезли совсем недалеко – к заброшенным железнодорожным путям, где который год стояла всеми забытая цистерна с какой-то химической дрянью. Там двоих, временно оставшихся в живых, быстренько допросили и, сломав им шеи, забросили вместе с ранее убитыми в цистерну растворяться.
Тем же вечером четверо в масках нанесли визит вежливости в кафе «Калинка» в Измайлове, в результате чего все руководство группировки Слона-младшего с ним во главе было перебито, и «Росмед» получил некоторую передышку, достаточную для организации собственной службы безопасности (этим занялись Боксер с Саней Котовым).
А потом он окреп, заматерел, стал концерном, и «наезжать» на него стало небезопасно для кого бы то ни было.
В общем и целом эта история запомнилась всем ее участникам безобразным скандалом, который учинил при расчете Саня Котов. Получив, как было обещано, пол-литра «Джонни Уокера», он начал нагло требовать еще сто пятьдесят граммов, мотивируя это тонкостью собственной натуры и ранимостью души. Когда ему в этом было отказано, гнусно выматерился и достал из портфеля два литровых «Баллантайна». Здорово они тогда впятером посидели. Тамерлан, кстати, не пил. Ему в качестве гонорара купили очень много говядины, которую он всю без замечаний схомячил.
Глава 15. Оздоровительная
Пытка, казалось, продолжалась вечно, и Волков понял, что силы его на исходе. Он валялся голый на животе на какой-то лавке. Было невыносимо жарко. Что-то твердое упиралось ему в шею так сильно, что он не мог пошевелиться. Страшной силы удары сыпались на голое тело, по лицу текли слезы и пот. Не в силах более терпеть этой муки, он с трудом открыл рот и прохрипел:
– Отпустите, дяденька, я расскажу, где партизаны.
– При чем тут партизаны, не нужны нам никакие партизаны, – голосом кота Матроскина ответствовал Бацунин. Придерживая тем, что осталось от левой ручищи, волковский загривок, он методично охаживал того эвкалиптовым веником с добавлением крапивы. «Нежно» приложившись еще несколько раз по спине и чуть ниже, он со словами: «Надо бы парку добавить, ты тут полежи пока» – на секунду ослабил хватку, положил веник Сергею на спину и взялся за ковш. Понимая, что второго шанса может не быть, тот пулей вылетел из парной, едва не вынеся головой дверь, и с размаху нырнул в бассейн. Волкову показалось, что вода вокруг него вспенилась и закипела. Из парной показался Гера.
– Вылезай, подлый трус.
Благоразумно отплыв на центр бассейна, Сергей сложил пальцы в кукиш и с наслаждением предъявил его Бацунину:
– Может, и трус, зато живой. И вообще, давай теперь я тебя веничком, а?
Странно, но факт: охотно лупя веником других, сам Бацунин в отношении себя этого не допускал: его грудь и спина были покрыты глубокими шрамами, и на этом смехотворном основании он утверждал, что не испытывает эстетического наслаждения при соприкосновении тела с веником, приводя этим в глубокое разочарование желающих взять реванш. Саня Котов, помнится, зарыдал в голос.
– Ладно, алкаш, пошли чай пить.
– Это другое дело, это мы с удовольствием, а варенье будет?
– Что с тобой, халявщик, сделаешь, так и быть, угощу...
Друзья перешли в предбанник, где, завернувшись на манер римских патрициев в простыни, сели гонять чаи. Первые чашки были выпиты в торжественном молчании.
И было отчего: чай у Геры всегда был отменный, и заварки он не жалел. Наконец, утолив первую жажду, Сергей вытер краем простыни щедро выступивший на челе пот и приступил к беседе:
– Тут такое дело... Вчера я видел Литвиненко.
– А он тебя?
– А он меня нет.
– Точно?
– Точно.
– Это радует. Насколько я понимаю, в ближайшее время у дядюшки Ли возможны летальные неприятности... Помощь нужна или сам справишься?
– Справлюсь, но помощь нужна. Судя по теплой встрече тогда на аэродроме, вы до того где-то встречались. Что ты знаешь о нем, чего я не знаю?
– Крайне немного. Мы до того пересекались всего раз в конце девяностого в Норвегии. Я туда, если помнишь, на неделю летал с Лосем и Рыжим. Там и познакомились. Что я о нем узнал? Да то же, что и ты: кругом блатной и полное говно по жизни.
– И это все? Скажем так, немного.
– Это не все. Там, в Норвегии, я познакомился с его куратором по линии ЦК. Недавно он ко мне приходил, хотел на работу устроиться.
– Взял?
– Нет, конечно. Он же алкаш и бездельник. Но, насколько я понял, Литвиненко он знает как облупленного и сдаст без особого колебания за очень скромные деньги.
– Сведешь?
– А то. Ладно, хватит о скорбном. Пошли шашлыки трескать, небось, уже поспели.
– Это мы с радостью.
Глава 16. Спортивно-психологическая
В небольшом, но уютном спортивном зале на Академической аншлагов практически никогда не бывает. Дело в том, что туда ходят только «свои» – действующие офицеры ГРУ и пенсионеры этой почтенной организации. Зал существует на частные пожертвования (тот же Бацунин никогда не забывает отстегнуть на это дело денежку), заглядывающих с улицы желающих потренироваться встречают двое вежливых, но очень плечистых персонажей, именующих себя администраторами. Они вежливо спрашивают у пришедших клубную карточку и при отсутствии оной без лишнего хамства, но решительно просят нежелательных гостей выйти в дверь. Человек, не имеющий клубной карточки, может посещать зал только по приглашению члена клуба и с обязательной записью в специальную амбарную книгу.
