— Двадцать пять, больше не будет, — больше за раз он платить не собирался. Иса знал об этом, а он знал, что тот знает.
Никто не увидел, не услышал и даже не почувствовал, как в кабинет и гостиную гостиничного номера двести восемь из номеров двести шесть и двести десять пошел газ, потому что он был бесцветным, не имел запаха и проникал без лишнего шума. Попадали со стульев «референты» в гостиной и Иса в кабинете, приземлились с корточек на пятые точки двое его охранников. Толстый Вова и бородач остались там, где были, то есть в креслах.
На этаж поднялась нетрезвая парочка, здоровенный, дорого одетый тип в обнимку с вульгарной, сильно накрашенной брюнеткой в обтягивающем крупный бюст свитере и длинной юбке. Возле двести восьмого номера дамочка зацепилась каблуком за ковер. Она обязательно бы упала, не поддержи ее галантный кавалер. В благодарность за это она обняла его за шею одной рукой, вторую засунула к нему под плащ и прильнула… Бородач слева от двери смотрел на все это, приоткрыв рот и облизываясь. Стоящий по другую сторону двери «референт», что-то почувствовав, молниеносно выбросил из-за спины руку с оружием и почти успел, но «почти», как известно, не считается. Коварная брюнетка выстрелила ему прямо в лоб через плащ кавалера. Вторая пуля влетела в приоткрытый рот его напарника, на сей раз стрелял мужчина.
Надевшая респираторы парочка открыла электронным ключом дверь и вошла, втащив за собой тела охранников. Быстренько проверили состояние всех, находящихся внутри. Мужчина посмотрел на часы и постучал по закрепленному на запястье левой руки микрофону. Дверь тотчас распахнулась, и в номер вошли еще двое, тоже в респираторах. Через минуту один из них что-то промычал через маску. Дама перекрестилась и сняла респиратор. Пару раз глубоко вдохнула-выдохнула: порядок, сонный газ в полном соответствии с тактико-техническими характеристиками, успел полностью разложиться в воздухе на безвредные для здоровья составляющие.
— Держи, — сказал по-русски один из вошедших и бросил ей сумку. Та поймала ее и, ловко крутанувшись на каблуках, двинулась в сторону ванной комнаты.
— Не уходи, любовь, — заныл ее недавний кавалер.
— Перебьешься, — голос у дамочки прозвучал как-то не по-женски низко.
Бородач в кресле вдруг дернулся и оглушительно захрапел.
— Зафиксируй этих.
— Есть, командир — и, достав из сумки моток скотча, брошенный подругой, здоровяк сноровисто принялся обматывать им спящих.
Двое других прошли в кабинет и, как по команде, извлекли шприц-тюбики. Уколов валяющегося на ковре отдельно от собственной папахи, Ису и раскинувшегося в кресле Вову, принялись без особых церемоний приводить их в чувство оплеухами. Когда толстяк открыл глаза, склонившийся над ним человек, прекратил массировать ему щеки и легонько потянул за рукав.
— Вставай. — И тот послушно вылез из кресла.
— Пошли, — скомандовал человек, и он вместе с ним двинулся, из кабинета. Следом походкой ожившего мертвеца, заботливо поддерживаемый под локоток сопровождающим шел Иса. В гостиной их ожидало двое: закончивший упаковку тел сонных хранителей, и та самая дамочка, на поверку оказавшаяся вовсе даже мужчиной, хрупким, среднего роста, симпатичным до слащавости блондином.
— На выход, — скомандовал прослушавший поступившее сообщение старший, и все шестеро покинули номер. Шедший последним запер дверь и заботливо поправил висящую на ручке табличку с просьбой не беспокоить находящихся внутри.
Вся компания бодро проследовала через холл к ожидающим их у выхода двум автомобилям представительского класса и загрузилась в салон.
— Поехали, — кратко, по-гагарински, скомандовал старший, и автомобили тронулись.
Чуть погодя, за ними пристроился еще один, неброский синенький «Форд Фокус».
— Как все прошло, Кира? — спросил он у сидящего рядом с водителем.
— Нормально, командир.
— «Холодных» нет?
— Обошлось, слава богу.
— Вот и чудненько, — удовлетворенно молвил старший.
До аэропорта ехали молча. Перед въездом на летное поле к ожидавшему всю честную компанию легкому самолету остановились.
— Веселимся! — отдал команду старший и тут же вколол сидящему рядом, бессмысленно глазеющему в затылок водителю Вове иголку шприца. Сам же, достав из внутреннего кармана пиджака небольшую металлическую фляжку, облизнулся и сделал пару глотков, после чего передал сосуд сидевшему по другую руку от толстяка товарищу.
Извините за пошлость, но хорошо быть богатым. Как бы ни ныли согнутые в бараний рог непосильными трудами и нечеловеческой ответственностью за судьбы мира бизнесмены с чиновниками, все равно хорошо. Не надо экономить на жратве и выпивке, таскать на себе китайский ширпотреб и отдыхать исключительно на собственных шести сотках в деревне с тяпкой в позе «жопа много выше головы».
А еще богатство означает комфорт, бездну уважения со стороны окружающих и непередаваемое ощущение собственной значимости. Избавленные от необходимости толкаться в общественном транспорте, часами стоять в пробках и сутками ожидать в аэропорту, когда же найдется керосин для самолета, гордо именующие себя элитой граждане живут в волшебном, избавленном от грязи, нищеты и хамства мире, наслаждаясь приятным обществом себе подобных. Там, где сбываются все желания и отсутствуют преграды. Милиция не быкует, а вежливо берет под козырек, официанты не проливают на колени суп, а таможня днем и ночью «дает добро».
Развеселая компания с похожими на рев песнями выгрузилась из лимузинов. Терпеливо ожидавший ее у трапа чин быстренько проставил в паспорта «колотухи», отметив про себя, что гулять эти русские умеют, по крайней мере, трезвее за прошедшие со дня прибытия сутки они не стали. Лимузины развернулись и уехали. Самолетик чуть вздрогнул и медленно тронулся в сторону взлетной полосы.
Он дернулся и приоткрыл глаза. Трещала голова, поташнивало, во всем организме ощущалась похмельная тяжесть. Прямо как в комсомольской юности, когда секретарь райкома по идеологии, Вовка С., по прозвищу «Бездонный», тогда еще тощий и вихрастый, не зная меры, регулярно заливал вовнутрь себя все, что горит и плещется. Прикрыл глаза и тихонько застонал.
— Тяжело, болезный? — раздалось над ухом.
Он увидел прямо перед собой здоровенный волосатый кулак и выглядывающий из него высокий стакан с чем-то пузырящимся.
— Выпей, полегчает.
Страждущий схватил двумя руками стакан и начал жадно пить. Действительно, очень скоро стало намного легче.
Опять открыл глаза, заглянул в иллюминатор слева от себя, прислушался к ровному, чуть слышному гулу моторов. Постарался восстановить в памяти события прошедшего дня, кое-что получилось. Тут он заорал и попытался вскочить на ноги. Не вышло, широкая ладонь легла на плечо и буквально вдавила назад в кресло.
— Не убивайтесь вы так, мужчина, — с улыбкой произнес смуглый горбоносый, похожий на грека мужик, — все равно, не убьетесь.
