Вообще, мутное тогда было время. Коммерсанты разводили народ и с энтузиазмом кидали друг друга. Бандиты шкурили коммерсантов и крышевали их от самих себя. Государство, занятое сугубо своими делами, в эти игры на свежем воздухе не вмешивалось, прощая и тем, и другим мелкие шалости и позволяя близким к себе уважаемым людям разворовывать себя и растаскивать по офшорам. Так все и было, боги на Олимпе, на земле — барыги с бандитами, а где-то за кустиками — менты в красивых фуражках и прочий чиновный люд в ожидании мелких подачек. Это потом, когда станет можно, все они повылазят оттуда и примутся за дело, да так ловко, что «лихие девяностые» многим покажутся утраченным раем. Это те, прежние, брали долю, нынешним, слугам государевым, подавай все и сразу.
Тогда, десять лет назад, Игорь раньше срока вернулся из отпуска и сразу же написал рапорт с просьбой оставить его в кадрах. Он совершенно не хотел становиться ни коммерсантом, ни бандитом, и то, и другое было в одинаковой степени противно. Вот и решил в компании ставших очень нечужих ему людей защищать тех, кто действительно трудился во благо России: пек хлеб, водил поезда, учил детишек и лечил больных.
— Игорь, ты меня слушаешь? — Он поднял глаза. Сидевший за столом родственник, смотрел; на него сверху вниз, как царь на еврея. Двое с портретов над ним, как казалось, тоже без особой симпатии.
— Да.
— О чем я сейчас говорил?
— О том, что мне пора подумать о карьере.
— Именно, — на сей раз, отчим извлек из другой уже шкатулки сигару и со вкусом принялся обезглавливать ее. — Твоя мать просила позаботиться, — щелкнул блестящей гильотинкой и стал любоваться делом своих рук. — Сам я этого не одобряю, потому что всего в жизни добился без чьей-либо помощи. — Раскурил сигару и выпустил в воздух первую струйку дыма.
— Спасибо за заботу…
— Благодарить будешь потом. В областном управлении милиции со дня на день освободится перспективная должность. Я уже переговорил кое с кем… Ты, кстати, кто у нас: капитан, майор?
— Подполковник.
— Неплохо. Награды есть?
— Да.
— Где служишь-то?
— В штабе округа, — и едва не добавил: — Писарем.
— Перспективы?
— Наблюдаются, — ничего деревянного под рукой не оказалось, поэтому он и не постучал. Напрасно.
— Видишь, как все удачно складывается, — Павел Георгиевич отпил из массивного толстостенного стакана и продолжил терзать сигару. — Молодой перспективный подполковник, орденоносец, бросает штабную работу в Москве и переезжает в провинцию, на передний край борьбы за правопорядок. Что скажешь?
Игорь представил себя на переднем крае, в серой красивой форме, автоматом на груди и почему-то с волшебной полосатой палочкой в руке. Сразу стало тоскливо.
— Понимаете, Павел Георгиевич… — но тот ничего понимать не желал. Собеседник завелся.
— Служишь в штабе, в тридцать один год уже подполковник, значит, строить отношения с руководством умеешь. Признаться, не ожидал.
— Я…
— Учти, должность, о которой я говорил, не только перспективная, но и, как бы сказать, — он пошевелил пальцами — политическая. С нее далеко шагнуть можно.
— Мне…
— С образованием, как я понимаю, у тебя не очень, — сам собою восхищенный родственник еще разок приложился к стакану. — Ничего, подучишься в нашем университете. Лет через пяток защитишь кандидатскую, а там и…
— Нет.
— Что ты сказал?
— Спасибо за участие в моей судьбе, но менять место службы я не буду.
— Ну, как знаешь, — и, мгновенно потеряв всяческий интерес к беседе, взял папку из лежащей перед ним стопки и углубился. — Ступай. Встретимся за ужином, — он посмотрел на часы. — Через полтора часа. Не опаздывай.
Они не встретились за ужином, потому что через полтора часа Игорь уже запивал в привокзальном буфете сиреневый винегрет чем-то, издали напоминающим чай. Сразу же после беседы с отчимом, он собрал вещички и уехал. Совершенно, знаете ли, не улыбалось проводить время в компании мающегося государственными заботами хозяина дома, прислуги и охраны. На следующий день после дня рождения сестренки, мама укатила в Чехию, руководить отделкой квартиры в Праге. Чмокнула его в щеку и укатила, красивая, ухоженная, очень благополучная.
Сестренка… Совсем уже не та угловатая девчонка с веснушками на носу и вечно расцарапанными коленками. При встрече повела себя аристократически-сдержанно, с криком «Игорешка!», как когда-то, на шею не бросилась, просто сказала: «Привет» и ловко увернулась, когда попытался обнять. Когда же он предложил ей опробовать подарок, двухлетнюю крошку «Daewoo Matiz», посмотрела как герцогиня на бомжа, девушка уже год раскатывала на «Audi ТТ». Бывшего кумира детства она теперь считала просто деревенщиной и последним лузером. Краем уха Игорь услышал, что она говорит о нем, беседуя с подругой по телефону на немецком, и порадовался, что у девушки достаточно приличное произношение.
Напрасно он все-таки не постучал тогда по дереву, сглазил. Буквально через месяц судьба сыграла с подполковником Коваленко И. А. достаточно злую шутку. Перспективы сошли на нет, прежняя жизнь закончилась, началось черт знает что, серое, в мелкую черную крапинку. В гости к родным с тех пор он не ездил, да они его не больно-то и приглашали.
Глава 14
— Вот, собственно, и все, — Шадурский допил остывший кофе и замер в ожидании.
— Да уж, — устроившийся напротив него хозяин кабинета, Сергей Волков, вытянув ноги, откинулся на стуле и принялся барабанить пальцами по столу. Издаваемые звуки очень напоминали похоронный марш. — Нехило. Очень бы хотелось узнать, почему вы решили, что…
— Проехали, — как всегда, деликатно, влез в разговор Котов. Вольготно расположившись в хозяйском кресле, он изображал дурную пародию на Гая Юлия Цезаря, то есть одновременно наблюдал через компьютер запись допроса героя-полковника, пил кофе и курил. А еще по мере сил участвовал в беседе — Все уже случилось, так что…
— Не отвлекайся, — Волков прекратил музицировать и закурил.
— Все под контролем, шеф, — Саня нажал на клавишу, встал и, заложив руки за спину, принялся разгуливать по кабинету. — Если разобраться, получилось не так уж и плохо. Злодеев развезли по моргам, мир в очередной раз спасен, престиж державы, — тут он взял под козырек, — не подорван. В самое ближайшее время, когда определятся с кандидатурами героев, заработают очереди за орденами.
— Головой надо было думать, а не в ковбоев играть!
— Но кто же знал? Если бы не вторая акция, все вообще прошло бы на ура. Расхреначили бы в четыре смычка колонну и…
— Если бы, — Волков нервно загасил в пепельнице недокуренную сигарету. — Как ты любишь говорить, если бы у бабушки был партбилет, то это была бы уже не бабушка…
