— Зажрались, — хмуро бросил по-русски один из мужчин, белокурый, светловолосый здоровяк, вылитый скандинав по виду.
— Точно, — согласился собеседник, отщипнул еще кусочек и забросил в воду. — Ты, кстати, тоже, Назим.
— Что я?
— Кто тебя просил встречать его в аэропорту?
— Я подумал, что будет неплохо для начала немного его попрессовать, потом пообещать долю…
Парочка сорвалась со скамейки и с места в карьер помчалась в сторону ближайших кустов. Собеседники проводили их взглядами.
— Свободные нравы…
— Это точно, — согласился блондин с азиатским именем, — творят, что хотят. Сейчас он ее…
— Вот, то же и он сделал с вами. Что, говоришь, с твоим парнем?
— Он ему руку сломал, — плюнул в воду, — в двух местах.
— Дальше.
— На следующий день мы сели этому шустряку на хвост…
— Контакты были?
— В кафе встретился с каким-то азиатом, минут сорок с ним о чем-то терли…
— С каким-то, о чем-то… Что было дальше?
— Дальше он встал и направился в сторону центра. На перекрестке оторвался.
— Каким образом?
— Сел в машину и уехал.
— Просто так сел и уехал?
Тишину в парке разорвал дикий вопль. Собеседники дружно, как по команде, обернулись на звук: кричал брюнет. Эффектно закончив связку, он подпрыгнул козликом и присел на полушпагат. Встал на ноги, почистил коленки и засобирался прочь.
— Ты не ответил, Назим.
— Мой косяк, — блондин виновато потупился. — Больше не повторится. Мы же умеем, когда надо.
— Не спорю, в тот раз сработали оперативно. Что собираешься делать дальше с этим Радкиным?
— Встретиться и поговорить.
— Как?
— По максимуму жестко. И никуда он не денется, отвечаю.
Глава 9
Хмурое утро, томный вечер
Я стоял у окна, тупо глядя, как капли, сливаясь в ручейки, стекают по стеклу вниз. Этим утром резидент Борис вызвал меня на экстренную встречу в посольство. Просто позвонил и поинтересовался, как здоровье. Если б он спросил, как дела, пришлось бы ехать по совершенно другому адресу. Пообщавшись с ним, я тут же прекратил пыхтеть, изображая разминку, быстренько оделся и притворился на скорую руку, поселившимся напротив, пожилым англичанином. Сошло, трое идиотов, распивавшие на открытой веранде кофе, азиат в машине у выхода из отеля и толстая тетка, любовавшаяся витриной, дружно меня проигнорировали.
— Давай-ка еще раз и помедленнее, — я подошел к сидящему у компьютера Борису. Тот кивнул и принялся жать на клавиши.
Пошла неплохого качества черно-белая, вернее, серо-белая картинка: витрины, прилавки, люди, люди, люди.
— Это торговый центр Fisketorvet, второй этаж, — напомнил резидент.
— Ты уже говорил.
— Да, конечно, извини, — он сунул в рот сигарету и принялся щелкать зажигалкой, та не работала. Я дал ему прикурить от своей… — Спасибо. А вот и наш парень.
Я не стал лишний раз напоминать ему, что об этом он тоже уже говорил и даже показывал пальцем. Бориса можно было понять, у нас произошло ЧП: вчера вечером в универмаге убили «болвана», ему всадили под ребро переплетное шило и обломили лезвие.
— Еще помедленнее.
Человек в клетчатом пиджаке отошел от стойки с часами и двинулся к лестнице. Достал из кармана телефон, повертел в руке и сунул обратно. Прибавил шагу, обошел толстенную африканку с тремя детьми, оглянулся. Столкнулся с обнимающейся парочкой, принял влево, обогнул сувенирный киоск, протиснулся между двумя парнями, обернулся. Сделал еще несколько шагов, остановился и взялся за поручень. Спустился вниз на одну ступеньку, еще на одну и вдруг упал лицом вниз. Все.
— Эти двое?
— Судя по всему, они. Давай еще раз от сувенирного ларька и, если можно, медленнее.
— Не получится.
— Тогда, по кадрам.
— Попробую.
Вот он отходит от киоска, идущие навстречу двое учтиво делают по крохотному шажку вправо-влево, как бы предлагая пройти между ними. Что он и делает.
— Вот здесь его и подловили, посмотри — рука одного из этих двоих, выскакивает из кармана куртки и, кажется, просто касается правого бока «болвана», после чего возвращается назад. На следующем кадре наш парень уже проходит мимо и оборачивается.
— Ловко сработали, — Борис закурил, — ничего не скажешь.
— Заточкой в печень. Старый как мир прием, ничего особенного. Хреново другое.
— Запись?
— Правильно, они знали о том, что в универмаге ведется видеозапись, и подстраховались.
— Точно, — он увеличил изображение этой пары, — не опознаешь.
Двое в джинсовых костюмах и бейсболках, один…
— Какой рост у нашего парня… был?
— В районе ста восьмидесяти.
— Понятно.
Один, получается, чуть ниже ста восьмидесяти, второй изрядно повыше, под сто девяносто. Оба худощавые, без лишнего жира. Все. Разве, что, тот длинный, который нанес удар… Длинноногий, длиннорукий с неширокими покатыми плечами.
— Включи еще раз запись.
— Медленно?
— Нет, в реальном режиме.
Ну, точно, постановка головы, походка, пластика.
— А парень-то из бывших спортсменов. Явно занимался единоборствами и не один год.
— Ну, и что?
— Ничего, давай смотреть дальше.
Парочка обогнула киоск, быстро проследовала дальше и скрылась из кадра.
— Там еще одна лестница, — ответил на мой незаданный вопрос резидент.
К упавшему рванулись двое молодых людей в светлых брюках и ветровках. Один склонился над телом, второй достал телефон и принялся с кем-то разговаривать.
— Полиция или контрразведка.
— Точно.
— Кто же его так?
— Сам не пойму. Главное, зачем? Он буквально всем был нужен живым.
— Да, — протянул Борис, — ребус, однако. Да, там тебя Славик дожидается. Будешь беседовать?
— Обязательно.
— Сейчас позову. Кстати, награда за изделие возросла до пятнадцати миллионов.
— Ни хрена себе.
* * *
— До сих пор стыдно, — полноватый вихрастый парень покачал головой и виновато потупил глаза. — Как я лопухнулся.
— Это случается со всеми, — успокоил я, — и, вообще, не ошибается только тот, кто ни хрена не делает.
— Все равно…
