— «Апис»?
— Она самая.
— В Бергене, это в Норвегии.
— Спасибо, я в курсе, — откликнулся Сергей Ильич, — когда собираетесь поплавать на ней?
— Боюсь, уже в следующем сезоне.
— Хорошо бы вам оказаться на ее борту завтра к полудню.
— Как?
— Думаю, способ найдется.
— А… — Малкин опешил. — А зачем?
— Подойдете и встанете на якорь в фиорде в… — он назвал страну. — Координаты сообщу чуть позже. Надо встретить одного человека.
— Зачем?
— Чтобы отвезти его в Санкт-Петербург.
— Он подойдет ко мне на яхте?
— Нет, что вы, — чиновник подмигнул. — Он вынырнет из воды.
Семен Борисович опешил, закашлялся и залпом допил чай.
— А… — он бросил взгляд на портрет. — Он об этом знает?
— Пока нет, — легко ответил собеседник. — Об этом он пока не знает. Также, как и о некоторых ваших проделках, — и продолжил задушевно. — Это всего лишь моя личная просьба. Запросто можете отказаться.
При мысли о возможных последствиях отказа Малкина бросило в жар и холод одновременно. А еще очень захотелось в туалет.
— Ну, что вы… — хрипло проговорил он. — Как истинно российский патриот, я обязан… Нет, я считаю своим первейшим долгом — неумело сложил пальцы (получилось что-то вроде кукиша) и решительно перекрестился на портрет. — Я готов, — в этот момент он, действительно был готов умереть от инфаркта и обделаться, причем, одновременно.
— Вот и прекрасно, — расцвел от радости хозяин кабинета. — Ни секунды в вас не сомневался. Он — ткнул большим пальцем за спину. — Это он при случае оценит — предоставив собеседнику самому решать, что «это» и при каком таком «случае» оно будет «оценено». Приличного уровня, даже бывшие, разведчики в искусстве вранья превосходят мошенников на доверии, наперсточников и почти приближаются к политикам. Что уж там говорить о бизнесменах, тем это искусство просто не по способностям.
Малкин повел головой в стороны, опять было полез за сигаретами, но понял, что от следующей порции никотина непременно умрет. В ужасе закрыл глаза и тихонько застонал от жалости к себе любимому. Сейчас, вот, прямо сейчас над поверхностью покажется некто, а сразу за ним следом всплывет подводная лодка, из-за скал покажутся корабли береговой охраны, закроют небо вертолеты… Он обхватил руками голову и…
— Добрый вечер, — прозвучало за спиной как выстрел в упор.
Фуражка спрыгнула с головы, Малкин поймал ее на лету и тут же сам едва не свалился за борт. Я едва успел его подхватить.
— Добрый вечер, — повторил я, — вернее, уже почти доброе утро.
— А? — он обернулся и с ужасом посмотрел на меня. — Трап по правому борту — сказал и сам не понял, что.
— Большое спасибо, — вежливо ответил я, — уже не надо.
— Это вы?
— Ну, конечно, кто же еще?
— Тогда нам пора уходить, — к моему собеседнику начала потихоньку возвращаться способность мыслить и первая мысль, естественно, была о том, что пора бы сделать ноги.
— Не торопитесь, — возразил я, — сначала надо отзвониться.
— Да, да, конечно… — пробормотал он, шаря по карманам.
— В правом нагрудном, — любезно подсказал я, — и давайте сядем, а то мы здесь с вами как два тополя на Плющихе.
— На пол?
— На палубу, — он послушно плюхнулся вниз.
Я набрал номер, после третьего гудка мне ответили.
— Это вы, ВАСИЛИЙ? — произнес совершенно незнакомый, бодрый, несмотря на глубокую ночь, голос — Как ДОСКАКАЛИ?
— БЕЗУПРЕЧНО, — бодро ответил я, — КАК ПО НОТАМ.
В разведке это называется условные слова. Не произнеси их мой собеседник, я тут же сиганул бы за борт и постарался добраться своим ходом до ближайших скал или попробовал бы под прикрытием типа в капитанской фуражке пробиться к изделию, чтобы сбросить его за борт. Не знаю, что бы из этого всего вышло, но слова были произнесены.
Я не мог знать, да и ни к чему мне это было, что если бы я не произнес того, что сказал в ответ, господин Малкин тут же перестал бы быть выдающимся российским бизнесменом и немедленно заделался борцом с антинародным режимом. Прямо как политический кумир всех россиян, Б. А. Березовский.
— Сколько человек в экипаже?
— Девять, — с готовностью ответил заметно повеселевший хозяин яхты, — в данный момент все в трюме.
— Скажите, каюту для меня приготовили?
— Да, да, конечно, займете люкс номер четыре. Подготовлена и оснащена согласно всем требованиям.
— Спасибо, извините, я сейчас, — глянул на часы и помчался отключать взрывное устройство на тубусе. Успел, до «бабах» оставалось чуть больше трех минут.
Горячий душ, сухая одежда, чай, чуть позже — ужин. Надежно запертая на висячий замок дверь каюты и закрытые заглушками иллюминаторы. Что еще надо человеку, чтобы прийти в хорошее настроение? Правильно, чуть ощутимая вибрация палубы под ногами, означающая, что судно уже снялось с якоря и набрало ход. Ход у этой посудины, кстати, не такой уж и быстрый, от десяти до двенадцати узлов всего, выставлять ее на гонки в Формуле один я бы не стал. А мне уже и некуда торопиться, куда надо, я успел. Если ничего такого не случится на переходе (поискал глазами что-нибудь деревянное, в конце концов, постучал по собственному лбу), скоро прибудем в территориальные воды. А там меня встретят.
Глава 31
Плывут пароходы, летят самолеты, идут пионеры… Блин, мне бы их заботы
Тяжелый авианесущий крейсер, два, извините, три больших противолодочника, бригада сторожевиков, четыре подводные лодки, вертолеты и самолеты палубной авиации… Ничего не забыл? Вроде, нет. Так, вот, ничего этого и в помине не было. На входе в территориальные воды нас АБСОЛЮТНО НИКТО НЕ ВСТРЕТИЛ!!! Ни одна ржавая маломерная лайба не посчитала нужным подойти и принять меня на борт, чтобы я, наконец, почувствовал себя более-менее в безопасности и, смог, наконец, как следует уснуть. А не дремать вполуха со стволом под рукой, нервно прислушиваясь к каждому шороху за переборкой. Очень хотелось бы понять, что все это значит.
Очередные, непонятные среднему уму игры Центра в конспирацию? Резкая смена обстановки? Государственный переворот? Концерт Мадонны в сопровождении ансамбля песни и пляски конвойных войск, что?
Во второй половине дня наша посудина дошлепала до Питера и встала на открытом рейде. Утомившись носиться по каюте и ударяться об углы, я присел в кресло и неожиданно для себя самого задремал. Проснулся от негромкого условного стука в дверь. На пороге объявился хозяин яхты с выражением лица человека, неделю промучившегося от запора, и, наконец, удачно отстрелявшегося на унитазе.
