— Вот это да.
— Кто бы спорил.
— Постой, но в таких случаях должна действовать специальная инструкция.
— Верно. Эти бездельники тут же принялись задерживать до выяснения всех, кто выходил оттуда по разовым пропускам, — тяжко вздохнул и тоже полез в карман за сигаретами. — Вот только нашего злодея среди задержанных не оказалось.
— Уверен?
— Абсолютно, — Гена шлепнул о стол фотографией. — Вот он, красавец, — и вдруг воскликнул: — Ах ты, сука!
— Что?
— Сам посмотри, — и протянул мне лист.
— Ну-ка, — я присмотрелся к изображенному со спины мужику в дорогом костюме с портфелем и присвистнул. — Ишь ты, — пальцы ладони заложенной за спину правой руки были сжаты в кулак. Все, кроме одного, среднего, устремленного вверх. Покидая место работы, киллер не отказал себе в удовольствии и показал всем нам «фак». — Значит…
— Верно, — Мякишев подхватил мысль на лету и продолжил: — В таких местах сотрудникам выдаются специальные электронные пропуска, причем именные. Я немного напряг начальника тамошней охраны, он все правильно понял, проснулся и начал работать, — людей Мякишев напрягать умел и, если честно, любил. — И вот, что выяснилось, — Гена сделал паузу.
— Ну!
— Гну… Этим утром сработал пропуск некоего Наливайко, регионального менеджера фирмы, — он заглянул в бумаги, — «S&B Global», как раз в то самое время, когда злодей находился в здании. В первый раз им, как ключом отперли дверь корпоративного сортира той самой фирмы, а во второй с его помощью прошли турникет на выходе.
— А что говорит этот самый Наливайко?
— Хороший вопрос, — Гена снова закурил. — Этот самый Наливайко три часа назад вернулся из Белгорода, где находился в служебной командировке. Мы его встретили на вокзале и буквально отбили у гоблинов из службы безопасности «Востокресурса». В настоящее время этот красавец находится у нас, очень просит принести пива и подержать недельку-другую в КПЗ.
— А как он объясняет тот факт, что его магнитная карточка оказалась у киллера?
— Честно и правдиво. Вечером накануне отъезда заглянул в привокзальный бар пропустить рюмку-другую. Очнулся уже в поезде. Кстати, в Москву он тоже вернулся в жопу пьяным. Для того чтобы он смог ответить на вопросы, пришлось вызывать врача.
— Побеседовали?
— А толку? — Гена с чувством выругался. — Выпивал, говорит, в баре с каким-то мужиком. Описать его, естественно, не может и, вообще, ни хрена из событий того вечера не помнит. Единственное ценное, что удалось выяснить в ходе допроса, это то, что господин Наливайко, — пьянь и полный мудак по жизни.
— С такой-то фамилией, — залился смехом Мишаня, но натолкнулся на Генин взгляд и смолк.
— Не густо, — я вздохнул и в очередной раз потянулся за куревом.
— Но есть и хорошая новость, — добро заявил Гена.
— Киллер раскаялся и пришел с повинной? — с надеждой спросил я.
— Размечтался, — Гена посмотрел на часы. — Не пришел, а придет. И не он, а один человек…
— Кто?
— Тот, кто очень хорошо знает киллера.
— Откуда интересно? — спросил Лоскутов.
— Служил вместе с ним, — победно улыбнулся Гена и подмигнул мне. — Помнишь, я обещал, что не буду тебе в обузу, вот и постарался.
— Иди ты! — от удивления я поперхнулся дымом и закашлялся, Мишаня перегнулся через стол и заботливо постучал мне по спине.
— Так-то, — Гена собрал бумаги в папку. — Значит, так, особо с этим перцем не церемониться. Ему приказано с нами сотрудничать, вот, пусть и сотрудничает. И, вообще…
Дверь растворилась.
— Добрый вечер, — в кабинет вошел высокий, коротко стриженый мужик.
Тонкий в талии и широкий в плечах, очень похожий на агента спецслужб из иностранного боевика. В наших фильмах получается немного не то, уж слишком хилые у отечественных звезд экрана для этого плечики и тонкие ручонки с ножонками. Зато торчат наетые и напитые животы. Они их старательно втягивают, но те все равно, в самый неподходящий момент отлипают от позвоночника и влезают в кадр.
— Привет, — Гена откинулся на спинку стула. — Что надо?
— Я ищу подполковника Мякишева.
— Считай, что уже нашел.
Глава 19
Вперевалку, как огромный, раздувшийся от жира пингвин, толстяк носился по просторному, чуть ли в четверть футбольного поля, кабинету и с остервенением пинал ни в чем не повинную мебель.
— Он пугает, нет, ты понял, он МЕНЯ пугает, дескать, сможет завалить, когда захочет.
«Уже напугал, — пронеслось в голове у начальника службы безопасности. Прыжки и ужимки дорогого шефа он наблюдал стоя, потому что присесть ему не предложили: — Будешь так психовать, и валить не придется. Сам ласты склеишь».
— Он, сука, не понял, с кем связался, — продолжал бушевать толстяк. — Да я, бля, все двери в Белом доме да на Охотном ногами открываю! — и в доказательство только что сказанного от души приложился обутой в ручной нездешней работы туфель ступней по облицованной дубом стене. Скривился и охнул от боли.
«Врешь — открывание подобным образом дверей в вышеупомянутых учреждениях давно вышло из моды. Теперь в них скромно проходят бочком, предварительно робко постучав».
— Он что себе вообразил? — остановился, взял со стола стакан с чем-то шипучим и осушил в два глотка. Извлек из кармана платок и принялся вытирать мгновенно взмокшую физиономию. — Да я его по-всякому достану! Заплачу бабок и стрелков найму. Лучших!
«Да, хоть всю сборную страны, — стоящий напротив стола чуть слышно вздохнул: — Только куда они будут стрелять?» — зябко повел плечами. Со всеми ими случилось худшее из того, с чем меньше всего хотелось столкнуться: на охоту вышел профессионал-одиночка. В том, что противник — профессионал и не из последних, бывший старший опер второго главка (Второе главное управление КГБ СССР отвечало за внутреннюю безопасность и контрразведку.) бывшего КГБ бывшей империи ни секунды с самого начала не сомневался. А потом еще кое-что узнал, и тут-то стало совсем грустно.
— Что молчишь, Силин? — и, не дав ответить, завопил по-новой: — Просрал гада? За что я тебе вообще бабки плачу? — треснул крупным пухлым кулаком по столу, — Может работать надоело? Так увольняйся!
— Нет, Андрей Юрьевич, — поспешил ответить тот. — Не надоело.
Бывший комитетский подполковник прекрасно помнил, как покинул рабочее место его предшественник, толковый, кстати, мужик, из бывших ментов. Потому что сам «проводил» его на пенсию, а потом лично руководил скромной церемонией по захоронению останков в лесу под Луховицами.
— А то смотри, — Чирков усмехнулся. — Незаменимых у нас, сам понимаешь, не бывает. Если устал, только намекни, понял?
