— Привет, — Гена махнул рукой в сторону стула. — Падай.
Я послушно упал, положил на стол папку и раскрыл ее.
— Что нового?
— Появились кое-какие соображения, — накануне я до трех утра просидел в кабинете, размышляя.
Роль кабинета в моей квартире с успехом исполняет кухня, она же столовая, она же и гостиная. Единственная жилая комната настолько мала, что в ней с трудом помещаются два кресла, телевизор и диван.
Сидел, значит, думал разные мысли, время от времени вставал и курил, выпуская дым в форточку. Жене не очень нравится, когда в квартире накурено. А еще она категорически не приветствует появление дорогого супруга домой в стельку или под банкой. Все остальное понимает и принимает. Прекрасно знала, за кого идет замуж: мы знакомы с третьего класса, начали «дружить» в конце девятого, а потом она два года ждала меня из армии. Так что в семье у меня полный порядок. Обидно, правда, что жена зарабатывает раза в полтора больше мужа, целого капитана милиции, но этот самый капитан, к сожалению, привык получать деньги только в одной кассе, и совершенно не умеет, да и не желает учиться «жить правильно».
— Послушай… — начал я.
— …Это ты послушай, — перебил меня Гена. — С сегодняшнего дня ты больше не старший группы, — и радостно, непонятно чему, улыбнулся. — Так вот.
— Понятно.
— Ничего тебе непонятно. Приказом, — он ткнул большим пальцем в сторону потолка. — Группа расформировывается, капитанам Луценко, Лоскутову, старшему лейтенанту Султанаеву, ну, и подполковнику Мякишеву руководство объявляет благодарность за ударный труд.
— Вот теперь точно не понял.
— А хрен ли тут, Серега, понимать, — Гена закурил, на сей раз, в одиночку. — Киллером займутся его бывшие коллеги, — выпустил в потолок струю дыма. — Найдут и аккуратно сотрут в порошок.
— Думаешь, сумеют?
— А хоть бы и нет, — он усмехнулся. — Теперь это не наша головная боль, пусть эти супермены сами между собой разбираются. Ясно?
— Яснее не бывает.
— Вот и отлично, — он открыл сейф и принялся доставать какие-то бумаги. — Возвращайся в свой кабинет и за работу. Пока мы с этим уродом возились, дел накопилось… — остро глянул. — Что-то мне твой вид не нравится, опять пил вчера с Андреевым?
— Нет.
— Точно?
— Точно, — я истово перекрестился на портрет министра над головой у начальника. — Ни капли. Просто засиделся до утра, думал.
— Думать, — он постучал пальцем по столешнице, — надо строго в рабочее время и желательно о работе, тогда все успеваешь, — махнул рукой. — Ладно, иди, — и уже вслед: — Совсем, блин, разболтались. Где Лоскутов?
Я остановился у дверей.
— На станции техобслуживания, вчера отпросился.
— Понятно, а где…
Я ожидал, что Гена поинтересуется, где черти носят Султанаева, и приготовился ответить, что тот задерживается на экономическом форуме в Давосе или на блядках в Дубае.
— Где Андреев, опять, что ли забухал?
— Как, его нет? — я похолодел.
— Изволят отсутствовать, — съязвил Мякишев. — И к телефону не подходят, видите ли, им некогда.
Глава 27
Убийца
Какие все-таки наивные люди, эти наши богачи. Наивные, наивные, даже и не спорьте. В прошлом году, исключительно в интересах работы, занесло меня на одну тусовку. Походил, покрутился среди нашей, как ее называют, элиты, посмотрел, послушал. А дело было, как сейчас помню, седьмого ноября.
— Лохи они были, — заявил толстомордый молодой мужчинка и умело перелил в себя содержимое бокала. — Потому и просрали Россию-матушку, — и тут же патриотически закусил черной икоркой.
— Это почему? — спросил бородатый дядя, лет на двадцать постарше, и повторил упражнение.
— Да потому, что дали себя убить, — мордатый сделал движение пальцем, подлетевший, как на крыльях, лакей наполнил емкость. Взял бокал и поднял на уровень глаз.
— А что они, по-твоему, должны были делать?
— Валить, — отставил бокал и повернулся к собеседнику. — Валить на хрен всех.
— Всех завалить патронов не хватит, — возразил бородач.
— Херня! — веско ответил мордач. — Патронов в стране хоть завались, а не хватит, в Китае прикупим.
— В теории…
— Какая там теория, — он завелся. — Пусть, например, ко мне сунутся, — заглотнул водку и даже не стал закусывать. — У меня забор с двухэтажный дом, охраны целая рота и все со стволами. Покрошат на витамины кого хочешь!
Я двинулся дальше, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заржать во все горло. Можно подумать, частную охрану изобрели в прошлом году и непременно на Рублевке. Тех на Руси, у кого деньги и власть, охраняли всегда, российские помещики, например, обожали иметь на службе своры здоровенных, звероватого вида мужиков. Их сытно кормили, хорошо одевали и называли гайдуками. Так вот, когда толпа или там толпишка крестьян заявлялась в имение к помещику высказать наболевшее, а заодно слегка пограбить, то обнаруживала мертвого барина, оттраханую во все щели, рыдающую барыню и барчонка, с поротой задницей или свернутой шеей, в зависимости от возраста и степени паскудства последнего. А вот, гайдуков уже не было, как будто ветром сдуло. И драгоценностей с деньгами народ тоже не находил, и лучших коней. Именно на них эти самые верные защитники давали деру вместо того, чтобы служить и защищать. Убегали быстрее лани, наниматься на службу к другому помещику.
Вот и мой деловой партнер, Андрюша Чирков, как видно, решил, что мне его не достать, потому что на него работает много-много мясистых дядей с пушками, а еще он умеет задействовать связи. Сейчас это называется административный ресурс. Уж не знаю, какую ему пришлось выложить сумму, но некогда родное управление начало на меня охоту. Откуда, спросите, мне это стало известно? Оттуда, никогда не жалел денег на информацию, на что-то другое, может, и жалел (бывшие сослуживцы всегда считали меня несколько прижимистым), а на нее — никогда.
Самое время разъяснить моему деловому партнеру, что платить все-таки придется. Думаю, даже уверен, то, что я собираюсь сотворить на этот раз, сломит его упрямство и толстяк, похныкивая, побредет в закрома за денежными знаками. Мелкими шажками, аккуратно перенося вес тела с ноги на ногу, я пересек двор и, прислонившись к стволу корабельной сосны, замер.
Для подобного рода визитов умные люди придумали специальный дресс-код, который я не стал нарушать. Именно поэтому я вижу ночью как кошка, моя одежонка совершенно не улавливается всякой новомодной инфракрасной хренью. Вот только таковой не наблюдается. Зато по двору бегают здоровенные лохматые псы, размером с хорошего теленка каждый. Один из них, пробегая мимо меня, повел носом и отвернул в сторону. Та аэрозоль, которой я опрыскался несколько минут назад, — тоже часть дресс-кода для джентльменов, предпочитающих наносить визиты ночью и без предупреждения. Одно плохо, минут через сорок ее действие пройдет и придется обрабатывать себя по-новой, не забыть бы.
