— Не совсем, товарищ майор. А как же квартира в Москве?
Симонов довольно хохотнул.
— Так о том ведь и речь! Квартира д ля тебя уже есть, не новая, из старого фонда, но хорошая, отремонтированная, со всеми удобствами. В столицу прибудешь по направлению, там и ордер получишь. У нас это быстро делается.
— Товарищ майор, а не скажете все же, где служить придется? — решился Евгений.
Симонов возвел глаза к потолку, как бы в задумчивости: говорить или нет? Потом все же сказал:
— Ты ведь генерала слышал? По всему миру! Ну, а ты, конкретно, вскоре в Перу поедешь. Там немного пошустрить надо. С языком-то как?
— По-моему нормально, — пожал плечами Евгений. — Нареканий не было, даже хвалил преподаватель.
— Ну и славно. Я, собственно, вот почему тебя задержал. В Москву передать кое-что надо. Но — конфиденциально. Почте этого не доверишь, сам знаешь, какая у нас почта, случайному человеку тоже. Вот я и выбрал тебя для этого. Дам пакет, дам адрес, сходишь, передашь. И все. Да не бойся ты, — заметил он непроизвольный жест Евгения. — Не шпионская это информация и не тайный донос на сослуживцев. Просто кое-какие личные бумаги. Не в службу, а в дружбу. Сделаешь?
— Постараюсь, товарищ майор, — согласился Евгений.
— Ну, вот и славно. Давай теперь в штаб, оформляйся, а я попозже к вам в кубрик подойду.
И действительно, почти перед самым отъездом Миронова в город майор появился, передал ему запечатанный пакет, не очень толстый, без адреса. Адрес был написан на отдельном листочке. Симонов, как бы между прочим, попросил поручение свое не афишировать, то есть не болтать о нем ни с кем. Никаких примечаний, вроде «если будет засада или обыск — пакет уничтожить, можно — съесть», не последовало. Да и то, кто будет в здравом уме обыскивать офицера-десантника, едущего к новому месту службы?
С соратниками по обучению, так сказать, однокурсниками, простился Евгений тепло, но писать никому и никто не обещал. Свидятся когда-нибудь на служебных и жизненных перепутьях — хорошо, вспомнят эти дикие, по сути, полгода. Не свидятся — ну что же, служба такая. Да и не успели они в достаточной мере сдружиться за это время, обстоятельства не позволяли.
Глава 5
Вездеход неожиданно резко затормозил, но Евгений успел упереться рукой в ручку на передней панели и носом в стекло не клюнул. Свет узкими полосками из-под маскировочных шторок на фарах обозначил также остановившуюся машину, шедшую впереди, поэтому у Бориса спрашивать о причине остановки он не стал. Вместо этого легко, прямо через борт выпрыгнул на дорогу, потянулся, разминая немного затекшее тело, взял автомат в левую руку и пошел вдоль колонны к головной машине. Его группа дисциплинированно осталась на месте безо всякого приказа Точно так же кубинцы из остальных машин не вылезали. Обученные ребята, ничего не скажешь.
Капитан Тибурон стоял рядом с водителем, копавшимся в моторе «лендровера» и что-то тихо, но яростно ему высказывал. Ну да, понятно, что-то подломилось. Интересно, насколько серьезно?
— Какие проблемы? — поинтересовался Евгений у кубинского офицера.
— Да вот, этот марикон так и не смог отладить английскую керосинку!
«Марикон» — «педераст» по-испански, но водитель никак не отреагировал на оскорбление в свой адрес. Понимал, что виноват.
— Так ведь старая телега, обязательно должна ломаться, — утешил коллегу Евгений.
— Ну и что, что старая, — не согласился Тибурон. — Все равно должна работать, как часы. Это война все-таки, а не прогулка с девочками по Малекону.
О знаменитой гаванской набережной, месте отдыха молодежи, Евгений знал. И не понаслышке. Только сообщать об этом кубинцу не стал, лишь согласно кивнул головой.
— Надолго это? — спросил он у водителя.
Тот кряхтел, копаясь в автомобильных внутренностях, потом пробурчал:
— Полчаса. Может, час…
Ну да, все, как и предполагал Миронов. Теперь им точно не успеть перехватить колонну и разобраться с унитовцами. Придется преследовать и дожидаться будущей ночи. Но следовало посоветоваться с Тибуроном.
— Как думаешь, успеем добраться? — поинтересовался он с невинным видом.
Кубинец, задумался, что-то прикидывая, достал сигарету, угостил Евгения, прикурил.
— Не получается. С такой скоростью ехать нам еще часа два. А потом в темноте, по местному лесу… Нет, не получается. Что предлагаешь?
— А что я могу предложить? Выше головы не прыгнешь. Будем продолжать по нашему плану. Только теперь не сегодня ночью операцию проведем, а завтра. Заодно и приглядимся к колонне, как следует, все прикинем и обмозгуем. Потери им совсем не нужны, ни среди наших бойцов, ни среди пленных.
— И я так думаю. Черт, ну почему они не дали нам вертолет?
Тут Евгений вспомнил.
— Слушай, а почему тебя Тибуроном зовут? То есть — акулой. Это что — боевой псевдоним?
— Да ну, — рассмеялся капитан. — Какой там псевдоним! Это местные придурки иногда себе клички дают. Веришь, у одного была — «убью всех и вернусь один». Здорово? А у меня в действительности такая фамилия. Кто-то из предков акул ловил, вот его так и прозвали. А потому уже прозвище стало официальной фамилией. Мы — известное семейство, двоюродный дядя даже с Фиделем был в горах Сьерра-Маэстра.
— Действительно, знаменитая, — согласился Евгений. — Дядя жив сейчас?
— Нет, лет пять, как умер. Из тех соратников Фиделя почти никого не осталось. А сам он держится.
— И хорошо держится. Ну, чем займемся?
— А чем тут можно заняться? Будем сидеть, курить, трепаться. Сейчас охранение выставлю.
По команде Тибурона из «лендровера» посыпались солдаты, разбежались в стороны, исчезли в темноте. Миронов вернулся к своей группе.
— Так, орлы, небольшая поломка. Можете чуток передохнуть, к ближайшим кустикам сходить, кому надо. Боря, ты ведь, кажется, в дизелях петришь?
— Ну.
— Сходи к первой машине, может быть, поможешь чем-нибудь коллеге.
— О! А как я с ним объясняться буду?
— Можно подумать, для тебя это проблема! В прошлом году в Эквадоре как объяснялся? На пальцах. Говорил я тебе, оболтусу, тогда — учи как следует язык! Нет, ленишься. Вот теперь и давай, как глухонемой руками размахивай.
— Вот еще… — забурчал Оруджев, тем не менее, вылезая из-за баранки. — Пусть он и наш язык учат. Все-таки младшие братья.
— Это звери — наши меньшие братья, — сказал в его удаляющуюся спину Миронов. — А кубинцы — братья по оружию.
Остальные члены группы тоже выпрыгнули из машины и потрусили к обочине — облегчаться. А Евгений вслед за Оруджевым направился к «лендроверу».
И они действительно просидели на подножке автомобиля почти час, разговаривая с Тибуроном на разные темы, вспоминая дом. Неизвестно, насколько правдив был капитан, но Миронов, естественно, о своей службе ничего не рассказывал, только описал дом в Ставрополе и родителей. Да иногда помогал с переводом Борису, который вместе с кубинским водителем ковырялся в недрах дизеля.
