На открытое пространство площади никто пока не рисковал соваться. «А что, может, и продержимся, — мелькнула у Евгения мысль. — Не давать им приближаться, не пускать гранатометчиков, а там и утро наступит».
Внезапно со стороны отеля автоматы забили чаще, и Миронов тут же понял причину этого, потому что увидел, как через площадь рванулись согнувшиеся фигуры двух человек. И фигуры эти были ему очень знакомы. Монастырев и Штефырца! Уроды проклятые! Это ведь они за гранатометами кинулись!
— Огонь! Огонь! — заорал он исступленно, и сам стал палить в темноту улиц, скрывавшую унитовцев. Во что бы то ни стало надо было прикрыть ребят.
А те, добежав до убитых Оруджевым гранатометчиков, не стали мудрствовать, просто подхватили тела себе на плечи и пустились в обратный путь. Мертвые бандиты прикрывали их спины. Монастырев еще и тащил в одной руке откатившийся в сторону гранатомет. Мишке было легче, его унитовец РПГ из рук не выпустил.
Кипя гневом, Евгений спустился в вестибюль. Оба орла уже были там, сопя снимали с трупов бандитов амуницию.
— М-мать вашу! — с чувством сказал Миронов. — Гавроши хреновы! Вам что, совсем жить надоело? Или погоны жмут?
— Командир! — примирительно прогудел Толик. — Ну фигли они по нам из металок лупят, а мы им ответить не можем! А тут на каждую пушку по три заряда! Есть чем рыло начистить!
— Правда, товарищ майор! — присоединился Штефырца. — Риск ведь минимальный был! Ребята нас прикрывали! Ну что нам, в первый раз?
Они, конечно, были правы. И гранатометы — штука хорошая, и не в первый раз. Но должен же быть какой-то воспитательный момент?
— А вы о кубинцах подумали? — осведомился Евгений ядовитым тоном. — На вас, дураков, насмотрятся, и сами под огонь очертя голову лезть станут!
Как в воду глядел! Мимо них к выходу проскользнули два кубинских солдата и почти «а корточках ринулись собирать оружие и подсумки убитых унитовцев из первой группы. И тут же из темноты улиц ударил яростный автоматный огонь. Обозленные очередной неудачей бандиты пылали жаждой мести.
Один из кубинцев вдруг вскрикнул, схватился за плечо и упал. Его товарищ бросил уже подобранные автоматы, вцепился в раненого и поволок его внутрь.
— Что я вам, остолопам, говорил?! — воскликнул Миронов. — Пример подрастающему поколению! Когда башкой думать научитесь?
Толик, подхватывая один из РПГ и сумку с зарядами, прорычал:
— Ну, я им, сукам, сейчас покажу!
И ринулся вверх по лестнице.
А вскоре оттуда сначала в одну улицу, а спустя несколько секунд, — в другую, полетели гранаты. Стрелять из гранатомета здоровенный Портос умел и любил.
На какое-то время наступило затишье. Унитовцы, напуганные меткостью Монастырева, лишь изредка постреливали в сторону «Президента», а осажденные и вовсе считали выше своего достоинства отвечать на подобные выпады. Раненого кубинца перевязали. Зацепило его прилично, но не опасно для жизни. Больше потерь, не считая мелких царапин от каменных крошек не было. Пока. Унитовцы понесли урон гораздо больший.
По всем правилам войны, получив по морде, они теперь должны были спешно погрузить на машины награбленное продовольствие и укатить восвояси. Тем не менее в бинокль можно было наблюдать, как в темных улицах опять понемногу накапливаются силы, очевидно, для новой попытки штурма. Что заставляло бандитов лезть на рожон, оставалось непонятным.
Тибурон раненого «гавроша» обматерил по-испански, а уцелевшему что-то долго выговаривал вполголоса. Солдатик при этом краснел и бледнел. Евгений не прислушивался. Это было внутреннее дело кубинской стороны. Своим ореликам он фитиля уже вставил. И вставит еще, в мирной обстановке: о принципах общения с бойцами дружественных армий и о влиянии личного примера опытного солдата на поведение новобранца.
Ведь, по сути дела, кубинцы, даже такие опытные, как в группе Тибурона, были сущими щенками против волков, какими являлись мироновцы. Тренированные лучшими в мире инструкторами, прошедшие не один и не два боя, участвовавшие во многих операциях в разных странах, они были настоящими машинами, предназначенными для убийства и выживания. Каждый из них стоил взвода обычных солдат, да что там солдат! Тех же десантников, спецназовцев! Они умели и знали все, что может понадобится бойцу для выполнения любого, самого сложного задания. Каждого из них можно было без колебаний выбросить в незнакомой стране, указав только задачу и точку-время выхода. И можно было не сомневаться: в назначенное время и в назначенной точке этот боец появится без опозданий, исполнив все, что ему приказали.
А когда щенки пытаются подражать волкам, это обычно плохо заканчивается…
С крыши «Президента» опять раздался одиночный выстрел. Значит, опять кто-то из унитовцев попытался прицелиться в отель из гранатомета. Но Оруджев был начеку.
Евгений давно уже подставил к окну стул и, усевшись на него поудобнее, наблюдал за площадью. В комнату вошел и присел рядом на корточки кубинский капитан.
— Что там с твоим парнем? — поинтересовался Евгений.
— Ничего, обойдется. В следующий раз будет, дурак, думать, прежде чем под пули лезть.
— Слушай, Серхио, а почему унитовцы с тыла не пытаются подобраться?
— Как не пытаются? Пробовали. Мои ребята там троих завалили, после этого попыток больше не было. Как думаешь, здесь еще полезут?
— А черт его знает! Ты в Анголе больше времени находишься, тебе и карты в руки. Я в их психологии ничего не понимаю. Казалось бы — ну не светит вам ничего, так берите ноги в руки и драпайте! Нет, с упорством идиотов все лезут и лезут!
Тибурон помолчал, потом промолвил:
— Они не сами лезут. Их посылают. Видимо, командир такой упертый попался. Чем-то ему кубинцы здорово насолили, вот и рвется отомстить.
— Ну, так послали бы такого командира куда подальше!
— Понимаешь, унитовцы себя не считают партизанами, поэтому анархии нет места. Думают, что они регулярная армия. Дисциплина — железная. Приказ дали — умри, но выполни.
— Так и будут лезть до последнего солдата?
— Не думаю. Разве что их командир совсем от ненависти с ума сошел. Но это вряд ли.
Еще помолчал, потом, словно бы нехотя, сказал:
— Идея одна у меня появилась. Хочу с тобой посоветоваться.
Евгений пожал плечами.
— Так в чем дело? Советуйся!
— А что если нам вылазку сделать?
Евгений посмотрел на него, как на спятившего. Шутит человек, что ли?
— И как ты это представляешь?
— Дождаться, когда они сюда сунутся, перебить, сколько получится, а потом погнать их, как можно дальше, да заодно и склады защитить. В самом-то деле: чего они народное добро разворовывают?!
От такого поворота Евгений даже рассмеялся. Насколько он знал Тибурона, тот менее всего склонен был заботиться о благосостоянии ангольского народа. А тут такие речи!
