— Какое там кино! — отмахнулся капитан. — Я когда такое лицо делаю, у меня подчиненные за спиной хихикать начинают.
— Это потому что знают тебя как облупленного! А посторонний человек точно испугается. Я и то чуть в плавки не навалил!
Подошел Сидихин, стал вытираться полотенцем.
— Что это вы тут ржете, как два жеребца? — поинтересовался он.
— Пытаемся страшную рожу скорчить, — объяснил Евгений и рассказал, для чего это нужно.
Герман пожал плечами.
— А зачем? Если чего-то хотите добиться от собеседника, он должен чувствовать вашу силу и превосходство. Но прежде него это должны чувствовать вы сами и не испытывать при этом никаких сомнений. Все очень просто.
Может, это и было просто для матерого оперативника, но лично Евгений, вовсе не считавший себя мямлей и размазней, давно понял, что в спорах истина не рождается, а гибнет. Поэтому старался не спорить. Наверное, не имел этой самой внутренней убежденности. Даже когда знал, что абсолютно прав, он оставлял маленькую лазейку для сомнений, для варианта: «А вдруг я все-таки ошибаюсь?» При этом практически никогда не ошибался в оценке людей или ситуации.
— Ну что, — спросил Сидихин, — до ужина долго ждать?
Миронов глянул на часы.
— Есть еще время. Проголодались?
— Нет, не особенно. Просто хочу прогуляться по городку, посмотреть, что здесь и как. Не возражаете?
Офицеры переглянулись.
— Не очень, — за двоих ответил Евгений. — Только солдата с собой возьмите на всякий случай. Примерно час в вашем распоряжении есть.
— Устраивает. Какого взять? — не сопротивляясь, согласился на сопровождение Герман.
— Любого.
Сидихин оделся, махнул одному из бойцов, приглашая за собой, и величаво удалился.
— И куда это его черти понесли? — задумчиво сказал Миронов, глядя на две удаляющиеся по пляжу фигуры.
— Плюнь, — посоветовал Тибурон. — Погуляет и вернется. Если я правильно понял, он раньше в Анголе не бывал. Вот и интересно.
— Кто его знает, бывал или нет, — протянул Евгений. — Этот дядька еще тот темнила. Сталкивался я с ним по работе. И подозреваю, что он что-то задумал. Только вот смешное или интересное?
Оказалось, и то, и другое. Евгений и Серхио сидели на стульях перед входом в отель и потягивали уже немного степлившееся пиво из похищенных ими банок, когда прямо к ним подъехал уже знакомый «лендровер», и из кабины его вылез не владелец, то есть комиссар, а Сидихин!
— Лихо! — оценил Миронов. — И как же у вас получилось убедить этого жлоба? Вы разве португальский знаете?
— Почему жлоба? — удивился Герман. — Милейший человек — здешний комиссар! И португальский для общения с ним не нужен, он вполне по-испански понимает. Машину дал без ограничений: сколько нужно, столько и можем кататься. Тут заправка есть?
Тибурон и Миронов переглянулись. Ничего себе сюрпризы преподносит заезжий начальник.
— Есть колонка, только там никто не работает, самому качать надо.
— Солдата возьмите, чтобы ручкой поработал, — посоветовал Сидихин. — Вот ключи!
Офицеры опят переглянулись.
— Ну что, на пальцах кинем? — предложил Серхио.
— Да ладно, я съезжу. Только, действительно, дай кого-нибудь из солдат. Там помпа ржавая.
Качать ручку насоса было тяжело. Жара уже начала спадать, но все равно столбик термометра торчал около отметки в тридцать градусов. Пока залили полный бак, замучались оба, и солдат, и Евгений. Вернувшись в отель, Миронов первым делом залез под душ и только потом спустился в ресторан, служивший отряду столовой.
Все уже поужинали и разошлись. Только Сидихин и Тибурон сидели за столом, каждый с банкой пива. Евгений взял тарелку со своей порцией ветчины с фасолью, стакан компота и подсел к ним.
— О чем речи держим? — поинтересовался он.
— Рассказываю о заброшенном храме, — повернулся к нему Серхио. — Надо бы туда еще одну поездку организовать.
Миронов насторожился, ожидая реакции Германа. Может быть, хоть сейчас скажет что-то типа: «Нет, хлопцы, не время сейчас по храмам лазить! Завтра начинаем операцию. А сделать нам предстоит то-то и то-то».
И опять ошибся в своих ожиданиях. Сидихин затянулся кубинской «Популарес» и поддержал Тибурона:
— А что? И вправду можно съездить! Вот капитан говорит, что у вас даже проводник есть. Это что, португалец?
— Ну, да, — кивнул Евгений. — Единственный здесь белый человек. Кроме нас, конечно.
— Видел я его, — задумчиво сказал Герман. — Скользкий он мужик. Вам бы лучше подальше от него держаться.
— Мы как-то и не братаемся с ним, — промямлил Евгений. Что такого Сидихин углядел в безвредном португальце? Но тут же вспомнил свои подозрения насчет «случайности» прошлой поездки к пирамиде и встречи там с Симоновым. Может быть, прав новый командир…
— Ничего, и без проводника обойдемся. Вы же были там? Значит, дорогу запомнили. Вот с делами разберемся и съездим, — подвел черту Сидихин. Но с какими делами предстоит разбираться и когда эти «разборки» произойдут, уточнять не стал.
Вечером, по привычке, пошли на океан. Но, накупавшись днем, в воду уже не полезли. Сидели, потягивали мелкими глоточками виски, смотрели на закат. Разговаривать не хотелось. Евгений просто кожей чувствовал приближение больших событий. Ленивые, расслабленные вид и поведение Сидихина не могли его обмануть. Герман был как противопехотная мина. Вот лежит она себе, никого не трогает и незаметна вовсе. Но стоит на нее наступить, как мгновенно замкнется контакт, мина подпрыгнет на высоту человеческого роста и с оглушительным грохотом разорвется, сметая вокруг все живое. Так и он — валяется на пляже, пьет виски, но попробуй, тронь! Мало не покажется. Не будет он Юрия Германовича трогать, пусть себе лежит, тихий и незаметный. Когда нужно будет, сам взорвется.
И еще одно изменение произошло в установившемся распорядке. В этот вечер Миронов не сделал обычный доклад в Луанду. Сидихин сказал, что сам этим займется. И Шишова выгнал из номера. Леня обижаться не стал, а атаковал расспросами своего командира. Он был не единственным, кто взялся допрашивать Евгения, мирно курившего на стуле перед отелем. Бойцы группы окружили его и уставились выжидающе, дескать, колись! Но командир, не обращая внимания на подчиненных, продолжал курить и любоваться окрестностями.
Первым не выдержал Штефырца.
— Командир! Что это за птица прилетела?
Евгений поднял на него взгляд.
— А ты не узнал?
— Узнал, конечно! Но я лично его сто лет не видел. И кто он сейчас такой — не представляю. Зачем он прибыл?
Евгений пожал плечами.
— Зачем начальство прилетает? С инспекцией! Все проверяет, за все клизму ставит. И только в конце немножечко хвалит, чтобы проинспектированный не побежал стреляться от позора. Неужели не знаешь, как это бывает?
