– Показывай давай, мелкая! А то уши откручу! Ну! –
пригрозила она.
Вика подняла на нее злые глаза.
– Тебя за ногу укусил волк! – сказала она
писклявым голосом, каким говорят в младших классах профессиональные ябеды.
Шито-Крыто дернула плечом.
– И что, это все? Какая чушь! – начала она и вдруг
завопила от боли.
Из ее бедра выше колена хлестала кровь. Ритка упала, зажимая
рану ладонью. Она попыталась произнести затягивающее рану заклинание, но
залитое кровью кольцо отказывалось выбрасывать искру.
– Сделайте что-нибудь… бли-и-и-ин… Я сейчас
сдохну… – вопила Ритка, утратив свое обычное хладнокровие.
– У тебя на ноге нет волчьего укуса! – великодушно
сказала Вика, выждав несколько томительных мгновений.
Ритка осторожно отняла ладонь. Рана бесследно исчезла.
– Офигеть… – едва выговорила Шито-Крыто.
Ягун погладил девочку по голове.
– Умница, Вика! Только в другой раз не надо так круто.
Можно же было помягче. Ну там: «У тети в кармане конфетка с мышиными лапками!»
Рыжова подняла на Ягуна задумчивые и наивные детские глаза.
– У Ягуна за шиворотом сидит… – начала воображать
она.
Играющему комментатору стало не по себе.
– Спасибо, Вика! Иди надувай шарики! – очень
ласково сказал он.
Вика Рыжова убежала. Шито-Крыто проводила ее очумевшим
взглядом. Ее побелевшие губы прыгали.
– Как она это сделала? Я ж заговаривалась на
неуязвимость! И аура удачливости у меня тоже есть! В меня ж с трех шагов из
дробовика не попадешь!
– Слова материальны. Слышала когда-нибудь такое
выражение? В общем, все, что говорит эта девчонка, сбывается, – пояснил
Ягун.
– Что, совсем все?.. – всовывая между ними голову,
поинтересовалась Склепова. – Ух ты! Надо ей шоколадку подарить. Пусть
брякнет что-нибудь в духе: «Грызиана Припятская, бессменная ведущая
тра-ля-ля-ля, подала заявление об уходе на пенсию по состоянию здоровья. Все ее
посты и должности заняла восходящая звезда Гробыня Склепова!»
– Для этого она как минимум должна иметь с твоей
Грызианой визуальный контакт. Да и вообще, чтобы слова материализовались, Вику
нужно разозлить. А если ее разозлить, не факт, что она не брякнет чего другое,
но уже про тебя! – сказал Ягун.
– Тогда не надо, – поспешно проговорила
Гробыня. – В сущности, я люблю начальство. Даже если оно еще и не в гробу.
Шито-Крыто скрестила на груди руки. Она была мрачна. Ее
терзала какая-то неприятная мысль.
– Вы заметили: год от года юные маги становятся
сильнее. Что Коля Кирьянов, от которого коридоры пустеют, что эта новенькая
Рыжова… Но даже если не брать их в расчет, то и средний уровень повыше будет.
– Акселерация, мамочка моя бабуся! Ну да ты не
прибедняйся! У нас что, мало сильных магов было? А Шурасик, а Танька с
контрабасом, а Пипенция с ее убойными истериками! Да и ты тоже! – утешил
ее Ягун.
* * *
Таня то и дело поглядывала на часы. Она ждала Ваньку и не
понимала, почему он задерживается. Подозрения, которые ей удалось на время
отогнать, вновь возвращались. Пытаясь отвлечься, Таня помогала Ягуну и малютке
Клоппику оформлять зал.
Шурасик, счастливый юбиляр, удвоивший сегодня первую цифру в
своей дате, прибыл за пятнадцать минут до шести. Он появился в зале со стороны
Лестницы Атлантов вместе с Ленкой Свеколт и Жанной Аббатиковой. Вид у Шурасика
был скромно-величественный, как у молодого принца, который будто и не
догадывается, что его должны короновать, но все же на всякий случай примерил с
вечера мантию и попросил старого слугу протереть мокрой тряпкой старый папин
трон. Тане невольно вспомнился Пуппер, который тоже вечно являлся с лицом
профессионального скромняги. И только после этого начинались его терпеливые:
«Пуппер. Гурий Пуппер», обращенные к каждому гостю в отдельности.
Гуня Гломов первым устремился к Шурасику и стиснул его в
медвежьих объятиях.
– Приветствую тебя, брат! Двадцать лет – это немало!
Надеюсь, с этого дня ты перестанешь канать под важного придурка с галстучком и
станешь нормальным пацаном! – сказал он.
Стиснутый Шурасик что-то прохрипел. Кажется, просил
отпустить. Наивный Гуня подумал, что его благодарят, и, очень тронутый,
похлопал «братана Шурасика» по спине.
После Гуни Шурасика поздравила Гробыня, не сказавшая ничего
особо яркого, поскольку одновременно с поздравлениями она слизывала с пальцев
шоколадный крем. Ритка Шито-Крыто ткнула Шурасика кулаком в солнечное сплетение
и пожелала ему на ухо что-то такое, от чего Шурасик зарделся как девушка.
Ритка хохотнула и отошла, подбрасывая на ладони скорпиона.
«Смущать Шурочку» она любила еще в Тибидохсе. Уж очень он правильный. Для Ритки
эта правильность была вечным искушением.
Едва Ритка перестала конфузить Шурочку, как к нему подскочил
взбудораженный Жикин. К раздувшемуся флюсу добавилась розовая шишка на
подбородке, вокруг которой быстро расползалась краснота. Свеколт и Аббатикова
почему-то очень заинтересовались и флюсом, и шишкой. Учитывая, что некромаги
народ не брезгливый да и к конфетным красавчикам равнодушный, интерес их сложно
было объяснить.
– Держи подарок! – сказал Жикин и принялся толкать
Шурасику в руку свиток, перевязанный ленточкой.
– Что это?
– Магическая страховка мага Болбея Бостонского! Слышал
о такой? С человеком, который застраховался, обязательно случаются все
описанные в полисе страховые события… Если страховка от наводнения – то потоп,
если страховка на аварию, то авария! Смотри, тут вписано твое имя! Прикольно,
да? Я застраховал тебя от лысины в тридцать лет и от ожирения в сорок!
И Жикин уставился на Шурасика, явно надеясь смутить его и
испортить настроение.
– Кто вписывал? Ты? – очень спокойно спросил
Шурасик.
– Ну, я.
– Лично? Своей рукой?
– Да.
– А на руке у тебя, конечно, была перчатка из кожи
молодого белого буйвола, убитого молнией?
– Нет. А что? – напрягся Жикин.
Шурасик кивнул.
– Да ничего. Просто в другой раз внимательно читай
примечания к договору страхования.
– Ты хочешь сказать, что у тебя не будет лысины и
ожирения? – с подозрением спросил Жикин.
