Сразу после прибытия Умрюк-паши, не позволив бабаю отдохнуть
с дороги, Соловей начал тренировку. Первые игроки уже взлетали, когда Таня
заметила, что к ней решительно направляются Франциск и Вацлав. Физиономии обоих
полувампиров не выражали ничего хорошего. Возможно, дело было в том, что
сегодня ночью Таня скотчем примотала следящий камень, который нашла у себя в
контрабасе, к лапе гарпии, заранее радуясь, что охотников из Магщества ждет
парочка веселых часов.
И вот сейчас оба полувампира явно направлялись к ней, чтобы
выразить благодарность. Франциска и Вацлава Таня не боялась, но все же говорить
с ними ей не хотелось. Особенно теперь, когда рядом стоял Ванька. Едва ли ему
приятно будет узнать, что сегодня ночью она летала на крышу Башни Призраков.
Таня прикинула расстояние до контрабаса. Он как раз
находился между ней и типами из Магщества. Нет, сесть и взлететь она явно не
успеет. Если же побежит – это будет выглядеть подозрительно. Таня умоляюще
оглянулась на Маланью Нефертити.
– В чем дело, Гроттер? Эти мужики к тебе
пристают? – поинтересовалась Маланья.
– Нет. Просто помоги мне.
– У тебя что, в кольце искры кончились? Всего-то два
осла с низким уровнем личной магии! – удивилась Нефертити.
– Это не тот случай. Искрами нельзя.
– Моя твою понял. Можно и без искр. Если надо сделать
мужчинам какую-то гадость – только позови! – сказала Маланья.
Она усмехнулась и, хотя не двинула даже бровью, внезапно поднявшийся
ветер погнал навстречу полувампирам столб взметнувшегося песка. Атакуя их,
смерч странным образом обогнул лежащий на песке контрабас Тани. Оба боевых мага
вскинули руки, пытаясь отвести смерч, но все, что им удалось, немного замедлить
его скорость. В следующий миг Франциск и Вацлав скрылись под песчаным холмом.
Когда их отплевывающиеся головы появились на поверхности, Таня уже летела рядом
с Умрюк-пашой. Маланья как ни в чем не бывало сдувала песочек с крышки гробницы
фараона и тоже собиралась взлететь. К посланцам же Магщества сердито
направлялся Соловей.
– Я не потерплю на поле посторонних! Попрошу вас
удалиться! – приказал он.
Полувампиры переглянулись, после чего из горы песка с явным
усилием высунулась рука. Кулак разжался. На ладони замерцала руна Магщества.
– Мы на задании! Расследуем преступлений! Немедленно
приказать ваш учениц Гроттер сесть на поле. У нас к ней делофой
разгофор! – сказал Франциск.
– Деловой разговор будет после! Сейчас у меня
тренировка! Убирайтесь с поля, пока я вам не помог! – прорычал Соловей.
Он повернулся и, хромая, отправился на тренерское место,
откуда можно было, сильно не задирая голову, следить за игроками.
Вацлав быстро провел перед глазами рукой и, наложив
опознающее заклинание, сквозь него посмотрел на Соловья. Тренера догнал его
гнусавый голос:
– Соловей О.Разбойник. В молодости имел проблемы с
законом. Разбойничал. Подозревался в причастности к серии грабежей. Третий дан
по магическому свисту. Способен расколоть свистом плиту брони толщиной до семи
сантиметров и ствол дерева до трех метров в обхвате. В ожесточенном бою ранен в
глаз и схвачен внештатным сотрудником магического спецназа Ильей Муромцем.
Симулировал физическую смерть на дворе князя Владимира: успел стать невидимым и
сотворить вместо себя дубль. По приказу князя Муромец отрубил голову дублю.
Уцелевший Соловей О.Разбойник скрылся и долго залечивал раны. Вновь схвачен.
Приговорен к заключению в Дубодаме, однако взят на поруки Сарданапалом
Черноморовым… Назначен тренером по драконболу. Интересный жизненный путь, я бы
сказал!
Соловей остановился. Посмотрел через плечо на полувампиров.
– Хочу напомнить, что когда закончится разминка, из
ангара выпустят Гоярына. Он не любит посторонних еще больше, чем я. И вас это
тоже касается, юноша! – последняя фраза была обращена к Ваньке Валялкину.
Ванька обиженно кивнул. Ему не понравилось, что Соловей
назвал его «юноша» и «посторонний». Да и потом, разве тренер не знает, что
его-то Гоярын не тронет ни при каких обстоятельствах?
Услышав грозное русское слово «Gojaryn», полувампиры
поспешно выкопались из песочка и торопливо засеменили к защитному барьеру.
Неожиданно на пути у них выросла Энтроациокуль. Испуганные полувампиры стали
оглядываться на ангар, возле ворот которого суетились джинны. Из ангара уже
дважды вырывались струи огня и дыма.
– Что тебе нужно, глупая старуха? Давно не было
неприятностей? Прочь с дороги! – нервно приказал Вацлав.
Едва последнее слово было сказано, как полувампир позеленел
и с ужасом посмотрел на свои руки. Пальцы медленно скрючивались. Ногти
приобретали фиолетовый оттенок.
– Ты заговорил со мной первым! Один проклятый есть!
Теперь тебя спасет только свежая кровь! Рано ты завязал, вампирчик!.. А как
насчет твоего приятеля? Люблю четные числа! – удовлетворенно произнесла
Энтроациокуль.
Тем временем Таня догнала гандхарва. Ее занимал один вопрос.
– Рамапапа, можно тебя спросить? – сказала она.
Гандхарв повернул к ней смуглое лицо. Большой нос нависал
как орлиный клюв.
– Валяй!
– Ты уже давно в драконболе…
– Приятно это узнать, – заверил ее гандхарв.
– А с отцом моим был знаком, да? С Леопольдом
Гроттером?
– Я помню, как звали твоего отца. В этом смысле
гандхарвы – счастливые существа, – заверил ее Рамапапа.
– Почему счастливые?
– В отличие от людей гандхарвы помнят только то, что
хотят помнить, и забывают лишь то, что хотят забыть. У вас же все наоборот. Вы
помните то, что хотите забыть, и забываете все остальное, – сказал
гандхарв.
Таня подумала, что он прав.
– Ты хорошо знал моего отца? – спросила она.
– Несколько раз мы встречались на поле, но я не сказал
бы, что мы были сильно близки. Видишь ли, гандхарвы ни с кем особо не
сближаются. Когда живешь практически вечно, знакомиться с существом, которое
при лучшем раскладе живет семьдесят лет, – только лишний раз расстраивать
себя, – сказал Рамапапа.
– А ты себя расстраивать, конечно, не хочешь?
– Ты угадала. Гандхарвы берегут свой внутренний покой и
пускают в душу лишь то, что существует вечно. Например, мудрость, –
заверил ее Рамапапа.
В его голосе зазвучали маниакальные нотки. Таня
спохватилась, что, если вовремя не повернет разговор в нужное ей русло,
пропустит главное.
