– Ну, короче, вся хохма в том, что дух Тантала
материализовался в прошлом году на конференции по этике общения с Потусторонним
Миром. Воображаю, как у всех этих умников вытянулись лица!
– Как он ухитрился?
Ягун жизнерадостно дернул себя за пунцовое ухо. Таня в
очередной раз подумала, что в профиль играющий комментатор похож на
нашкодившего слоненка.
– Эти лопухи устроили на конференции спиритический
сеанс. Вызывали дух Ромула, одного из отцов-основателей западной цивилизации
тупого потребления, а тут – бац! – вместо Ромула является Тантал. Все в
ступоре. Пытаются изгнать его, намекают, что неплохо бы и домой, да только у
них ничего не выходит. Плевать он хотел на их самодеятельную магию. Тантал
остается, точно что-то его здесь держит. Все, что получилось, – загнать
его в медный кувшин. И то загнать – громко сказано. Тантал залетел туда сам,
когда они ему надоели. Они запечатали кувшин сургучом, да только это ненадежно.
– Почему? Джинны порой и в глиняных по пять тысяч лет
сидят, – сказала Таня.
– Но Тантал-то не джинн. Он некромаг. Ему известны
имена духов хаоса, пусть не всех, но многих. Тот же, кто знает имена духов,
подчиняет их себе. Получает их силу, а вокруг начинает твориться нечто
невообразимое. В общем, на сегодня расклад такой. Тантал сидит в кувшине и
произносит имена духов мрака. Сделать с ним ничего нельзя. Ни прогнать, ни
уничтожить, ни просто заткнуть ему рот. Магия не действует. Если кто-то и
сможет убить Тантала, то только другой некромаг, если вступит с ним в
ментальное единоборство. Но желающих пока нету. Тупик.
Ягун нервно хихикнул.
– И что сделало Магщество? – спросила Таня.
– А ничего! Перекидывало кувшин с места на место. С
глаз долой – из сердца вон. Заслали его в Магфорд – там мигом устроили пикет,
что нечего хоронить потусторонние отходы в цивилизованных странах. Послали к
немцам в Тюбинг, те его вообще не приняли. Пытались поместить кувшин в Дубодаме
– через три дня такое началось, что и оттуда его забрали. Прикидывали, не
засунуть ли его в вулкан на океанском дне, но тоже непонятно, как это аукнется.
И тут какой-то гений вспомнил про Буян. Очень удобное место. Остров. Если
рванет, то только здесь.
– Но у нас Жуткие Ворота! Посылать Тантала сюда – все
равно что курить на бочке с порохом, которая стоит в грузовике с
динамитом! – возразила Таня.
– Ты забыла уточнить, что грузовик – во дворе фабрики
петард, под землей газовое месторождение, а в трех шагах пусковая шахта
баллистических ракет, – добавил Ягун.
Играющий комментатор не переносил, когда последняя шутка
принадлежала не ему.
– Угу. А на боеголовке ракеты сидит болтливый Ягушка,
жарится на солнышке и обмахивается ушами, – лениво сказала Склепова.
«Подведем итог: дух Тантала в темнице Че-дэ-Тэ. Сюда же, на
Буян, непонятно зачем Бейбарсов привозит его зеркало! И драконбольный матч на
носу!» – мрачно подумала Таня.
Глава 9
Дракон-которого-не-должно-существовать
Человеку, который приехал из путешествия и всюду носится с
альбомчиком фотографий, кажется, что он первым в мире догадался
сфотографировать верблюдов или пирамиды. Так и любовь. Все здесь первопроходцы.
Попробуй скажи кому, что об этот камень спотыкались уже десять миллиардов
людей, живших до тебя, и после тебя споткнется еще энное количество.
Личные записи
Сарданапала Черноморова
– Тарарах явно собирается куда-то лететь! –
сообщил Ванька за завтраком.
Таня подняла голову. Питекантроп сидел за преподавательским
столом и спокойно терзал здоровенными зубами свиной окорок. Никаких признаков
грядущего путешествия в равномерном обгладывании окорока определенно не
прослеживалось.
– Тарарах-то в ушанке! – продолжал Ванька.
Действительно, на голове у питекантропа можно было заметить
ощипанную ушанку, по слухам, подарок покойного деда Мазая, которому Тарарах
помог учредить в орловской деревне первое российское общество обучения зайцев
плаванию. Из чьих шкурок была сшита ушанка, при этом стыдливо умалчивалось.
Предполагалось, что из шкурок тех зайчиков, которые так и не смогли освоить ныряние
с аквалангом.
Ушанка была верным признаком. В обычное время она спокойно
висела на гвозде в берлоге Тарараха рядом с кольчугой, которую Тарарах надевал
в особо опасных случаях. Например, готовясь войти в клетку к саблезубому тигру
или столапому терзунчику – мелкому магическому зверьку размером не больше
кошки. Иногда терзунчиков называли «сухопутными пираньями». Пять терзунчиков за
минуту были способны обгладать слона до костей.
Расправившись с окороком, Тарарах встал из-за стола и
поманил Таню и Ваньку. Вместе с ними увязался и Ягун. Чтобы не привлекать
внимания, они отошли к началу лестницы и разместились на нижних ее ступенях,
рядом с ногами атланта.
Атлант, конечно, не был глухим и мог подслушать, но если
атлант и подслушает, то лишь через неделю поймет смысл сказанного. Еще неделю
будет размышлять над сказанным. Месяц – взвешивать, стоит ли информация того,
чтобы поделиться с другими атлантами. И, наконец, год, чтобы более-менее связно
объяснить, что именно его потрясло. Ну а дальше отсчитывайте уже десятилетия с
учетом интеллекта аудитории и общей бессвязности рассказа.
Принимая же во внимание, что за эти десять лет произойдет
много чего интересного, в головах атлантов воцарится такая путаница, что
никакой человеческой жизни не хватит, чтобы ее расхлебать. Правда, в отличие от
человека у атлантов есть одно преимущество: они живут вечно. Вечность же штука
приятная во многих отношениях. Есть время подумать и даже чуток притормозить.
Недаром Медузия Горгонова часто называла вечность – «бонусом болванов».
– Куда летим? – спросила Таня прежде, чем Тарарах
успел открыть рот.
Питекантроп уставился на нее с негодованием.
– Откуда знаешь? Зеркалишь?
– Ушанка! – кратко сказал Ванька.
Тарарах недоверчиво ощупал голову, сдвинул ушанку на лоб и
расхохотался.
– Зуби как-то говорила мне, что я раб привычек.
– Так куда летим? А, неважно куда! Главное:
когда? – поторопил Тарараха Ягун.
Тарарах уставился на Ягуна в задумчивости. На его честном
лице читалось, что планов взять с собой внука Ягге у него прежде не возникало.
– Я буду молчать как глухонемая рыба в банке со
шпротами! И еще я буду полезный! Но если меня не возьмут, я залезу на крышу
Большой Башни и буду оттуда орать на весь Тибидохс, что дяденька Тарарах
полетел по секретному делу! – пригрозил Ягун.
