Таня вернулась к себе часов около десяти вечера. Тибидохс
кипел. Кто-то откуда-то возвращался или куда-то направлялся.
По коридору навстречу ей прошли три девицы – две в юбках
короче, чем носила в свое время Склепша, третья же, толстоватая, благоразумно
ограничилась джинсами. На Таню девицы посмотрели небрежно, как на отыгранную
карту. Для них Таня была допотопная особа, которая кучу лет назад сражалась с
Чумой-дель-Торт. Таня улыбнулась. Она хорошо понимала, что творится в голове у
этих девчонок.
В пятнадцать-шестнадцать лет дико меняются ценности. Вместе
с ценностями меняется и отношение к людям. Ты как-то вдруг понимаешь, что
любимый учитель Петрова на самом деле никакой не великий педагог и глупо
сюсюкает со старшеклассниками. И певцу Сидорову пора выдать черную метку, а
билет на помойку он и так уже получил. И что в жизни полно лжи, а большая часть
красивых слов просто пудра на гнойных прыщах человечества. И вообще, спасение
мира осуществляется исключительно по пятницам, в вечернее время. Во все же остальное
время мир неплохо проживет и так. Эти открытия поначалу болезненны, но
глобально привыкаешь и к ним.
С другой стороны, это обычно. В девятнадцать-двадцать лет
картинка станет на место. Учитель Петрова вполне еще успеет стать подругой уже
на равных, да и певец Сидоров, возможно, выползет с помойки и попросится в
мужья. Хотя гарантии, конечно, нет.
Склеповой в комнате не было, лишь в ее кровати торчал
невесть откуда взявшийся гладиаторский трезубец. Похоже, Гробыня вновь устроила
бурное объяснение с Гуней. Об этом же свидетельствовал и череп Дырь Тонианно,
который Таня отыскала в корзине под своими свитерами, и вернула на место.
Таня переоделась и хотела выйти в гостиную Жилого Этажа, как
вдруг взгляд ее случайно упал на стол. Там, рядом с пухлой тетрадью для
конспектов, которая никогда не заканчивалась, поскольку была магически
заговорена на десять в десятой степени страниц, стоял глиняный человечек. Таня
приблизилась к столу и, не прикасаясь к фигурке, присела. Откуда он взялся в
комнате?
– Возьми меня с собой! – прошуршал человечек
тонкими губами.
– Зачем? – спросила Таня.
– Возьми меня с собой! – повторил человечек. От
края его губ отпал кусок глины.
Таня проверила человечка перстнем. Сотворен он, определенно,
темной магией, однако магическое поле было ровным. Значит, если она его
возьмет, ничего особенно вредоносного не произойдет.
Уверенная, что знает, кто мог подбросить ей глиняшку, Таня
сунула фигурку в карман.
– Бейбарсов, если это ты, я тебя убью! У тебя что, мало
неприятностей? – спросила она.
Глиняный человечек ничего не сказал. Сделан он был явно не
для того, чтобы болтать на отвлеченные темы. Таня пожала плечами и вышла в
коридор.
Ванька ждал ее в гостиной Жилого Этажа с кучей принесенной с
ужина еды. На большом блюде соседствовали котлеты, блинчики с шоколадом, пицца
и много чего еще.
– Привет спортсменам и вообще всем людям, которые едят
по ночам! – сказал Ванька.
Таня чмокнула Ваньку в щеку и забрала у него блюдо.
– Обязательно было класть блинчики с шоколадом на
корейскую морковь? – спросила она ворчливо.
– Блюдо было только одно, – пояснил Ванька. –
К слову сказать, сок, кофе и чай я тоже налил в одну чашку. И произнес
заклинание против перемешивания. Разве я у тебя не умный?
– Ты у меня гениальный. И еще чудовищно
заботливый, – сказала Таня уже с набитым ртом.
Ей вспомнились те времена, когда они ели по ночам котлеты и
огурцы, пользуясь обрывком Ванькиной скатерти-самобранки. Славное было время,
смешное, но славное.
Таня уже почти доела, когда затихший глиняный человечек
снова шевельнулся у нее в кармане. Таня быстро и с беспокойством взглянула на
Ваньку. Не заметил ли он? Нет, не заметил.
– Дурацкое существо человек! Он так и нарывается быть
обманутым! – вдруг сказал Ванька.
Таня вздрогнула. Уж очень неожиданной была эта фраза.
– Почему?
– Ну вот смотри. Читаешь ты, например, рубрику
знакомств. Просто от скуки. И вот рядом два объявления. Первое: «Сутулый
молодой человек двадцати четырех лет, любитель пива и компьютерных игр, работающий
на складе бытовой техники, без особых достоинств, но добрый, желает
познакомиться с девушкой для создания новой несчастной ячейки общества». И
рядом второе: «Золушка! Я жду тебя! Пожалуйста, не прячься больше! Твой принц».
И тут же какая-нибудь романтичная фотография. Опять же – тело благоразумно не
показано. Так, голова торчит из песка и пытается улыбаться, а в зубах – роза…
По какому объявлению будет больше откликов?
– По второму, – сказала Таня, удивляясь, как
Ванька в своей глуши ухитрился быть таким осведомленным. Откуда у него эти
газетки с объявлениями? Ветром в чащу занесло?
– Точно, по второму, – грустно кивнул
Ванька. – Хотя на самом деле парень вполне может быть один и тот же.
Разные телефоны дал, и все дела. Или, что тоже возможно, «принц» намного
проблемнее «любителя пива». Пьет не пиво, а водку, а со склада бытовой техники
его прогнали за кражу дверцы от холодильника. Просто девушки осознанно хотят
быть обманутыми, и, хотя бы на начальном этапе, им это вполне удается. Любитель
пива и компьютерных игр не дает им простора для воображения. А вот второй! Это
же целый Печорин! И «Золушку» худо-бедно прочитал, и нежный, и дверцу от
холодильника упер спонтанно и таинственно. Ну зачем ему, если разобраться, эта
дверца? Ах, какая лапочка!
– К чему ты это все, Валялкин? – спросила Таня
проникновенно. – Куда ты клонишь, лесной житель?
Ванька устало посмотрел на нее.
– Да ни к чему! Просто мне неприятно, когда меня держат
за идиота. Да, я люблю зверей и одиночество. Но я совсем не даун.
– О чем ты?
– Только не прикидывайся, очень тебя прошу! Будь
честной! Посмотри туда!
Таня опустила голову. Рядом стояли три глиняных человечка.
Они поочередно подходили, робко касались ее ноги и отступали. У одного
отвалилась рука, на что он не обратил особого внимания.
– О блин! – сказала Таня тихо.
Ванька встал.
– Тебе пора, Золушка! Тебя зовут, и для тебя, похоже,
не секрет, кто, – сказал он брезгливо.
– Разве ты не собираешься меня защищать?
– От кого? От глиняшек? Я не сказал бы, что они на тебя
нападают, – произнес Ванька и, отвернувшись, пошел.
Таня догнала его.
