– Хм… Танька… Что же она говорила про Таньку? Ага,
Танька тренируется как безумная. Спит по два часа в день. Ходит с синими
кругами под глазами. Встречается с парнем с дурацкой фамилией Моталкин, что ли?
– Идиотская фамилия! Просто тупая! – сказал
счастливый обладатель фамилии Дурнев.
Его супруга кивнула.
– Вот и мне так кажется… Ага, и еще новость. Пипа в
шоке! Магщество завезло в подвал Тибидохса призрак некромага. Он повторяет
имена загробных духов. В школе происходит невесть что. Светлые заклинания
срабатывают с перебоями, а темные с удвоенной силой.
– Так пусть попросят этот призрак заткнуться! –
предложил дядя Герман.
– Они просят. Он не хочет.
– Пусть заткнут его силой! Всему надо учить! –
удивился глава всех вампиров.
– Герман, ты правда такой умный? Или все твои лучшие
качества проявляются исключительно дома? – вкрадчиво спросила тетя Нинель.
Дурнев пошевелил тонкими губами. Его быстрый ум состыковывал
факты.
– Дней пять назад мне позвонил Малюта Скуратофф.
Довольно неожиданно, среди ночи. Похоже, мне стоило серьезнее отнестись к его
звонку.
– И что он говорил?
– Странные вещи. Я, честно говоря, подумал, не хлебнул
ли он крови нарика. У вампиров это случается. Прокусят не ту артерию, напьются
чего не надо, а потом их долго глючит, – задумчиво сказал Дурнев.
– Он тебе что-то предлагал? – спросила тетя
Нинель. Ей было хорошо известно, что Скуратофф ничего не делает просто так.
– Да. Предложение было довольно смелое. Я отказался.
– Какое именно?
Дядя Герман смутился.
– Он хотел прислать вампира, который загрыз бы сперва
тебя, а затем меня. Ну, чтобы мы превратились в живых мертвецов. Ну, то есть в
вампиров-натуралов, – пояснил он.
– ЧТО??? Он что, спятил? С головкой рассорился? –
крикнула тетя Нинель.
– Я спросил его о том же самом.
– А он что?
– Скуратофф сказал, что хорошо ко мне относится и
предлагает это в наших же интересах. «Мертвым, – сказал он, – скоро
будет быть выгоднее, чем живым».
Тетя Нинель нахмурилась.
– Ты думаешь, он что-то пронюхал? И это связано с
некромагом в подвале?
– Я ничего не думаю, – сказал Дурнев. –
Однако если меня укусит сам Малюта или кто-то из его ставленников, я навеки
стану их шестеркой! Право первого укуса и все такое! Ну уж нет! Наследник графа
Дракулы никогда не падет так низко! Скорее уж он сам всех перекусает!
Глава 12
Равное неравенство
Мне порой приходит на ум, что люди устроены как рояли. У
всех – мудрых и глупых, великих и жалких, нравственно прекрасных и нравственно
уродливых – эмоциональные клавиши расположены в одних и тех же местах. Все
различие – в глубине и качестве звучания.
Личные записи
Сарданапала Черноморова
– Спешка нужна только при ловле блох. Тише едешь –
дальше будешь. Festina lente.
[7]
Festinatio tarda est.
[8]
Величайшие умы рождали эти гениальные истины, чтобы куча ленивых болванов
оправдывала ими собственное безделье! Веселая избыточность движений – вот мой
девиз! Не помню, кто из великих это сказал! Вполне возможно, что это был
я! – с пафосом произнес Ягун.
Таня с улыбкой оглянулась на него.
– Встань с моей кровати! Ты валяешься целый день! –
сказала она.
Ягун оскорбился.
– Я не валяюсь! Я набираюсь сил перед завтрашним
матчем!
– Тебя что, выпускают на поле?
– Я буду комментировать! Думаешь, болтать без остановки
три-четыре часа подряд – легко? Скажи – легко? Я, может, молчун в душе! Может,
я наступаю на горло своей внутренней застенчивости! – возмутился Ягун.
Таня отложила канифоль. Для контрабаса канифоль должна быть
иная, нежели для скрипки. Густая, вязкая. Иначе сцепление смычка со струнами
будет недостаточным. Если натереть скрипичной, о многих фигурах высшего
пилотажа можно забыть.
Ягун наконец встал с кровати и от нечего делать стал крутить
в руках зудильник. На его поцарапанном дне замелькали фигуры.
– Эта, с позволения сказать, дама… Эта, если можно так
выразиться, девица… Это, да не изменит мне память, существо… – произносил
негодующий голос трудноопределимого пола. То ли высокий мужской, то ли
низковатый женский.
Ягун поморщился и смахнул изображение с зудильника.
– Скучно, сестры! Это мы уже слышали. Крутят одно и то
же, – сказал он капризно.
– А я не слышала. О чем это?
– Тренер сборной невидимок комментирует твое участие в
игре, – пояснил Ягун.
– А-а, ясно… Гурий еще не прилетел?
– Вроде вечером должен. По Тибидохсу со вчерашней ночи
шастают толпы журналюг и в отсутствие Гурия снимают всякую ерунду: стены,
мебель, Верку Попугаеву. Вроде как не теряют времени даром. Тарарах дал
двенадцать интервью. Сарданапал – пятнадцать. Поклеп двадцать раз отказался
поцеловать перед камерой русалку. Сколько раз Соловей указал журналистам на дверь
– вообще не поддается исчислению.
– У драконбольного поля нет двери.
– А, ну да… Ну да, это я так, для красного словца.
Соловей же выражается более определенно. Один из журналюг – рыженький такой,
зубастенький, похож на делового суслика – обошел все блокировки и пролез в
кабинет к Медузии в ее отсутствие. Вообрази, Медузия возвращается, а этот
деловой роется в ее личных бумагах! – насплетничал играющий комментатор.
– О нет! И как он? – с беспокойством спросила
Таня.
Ягун выдержал драматическую паузу.
– Бабуся настроена оптимистично. У парня хорошие шансы.
Примерно через год он перестанет биться головой об пол, когда встретит женщину.
Любую рыжую женщину, я имею в виду. Еще через два года с лица исчезнут все
фурункулы. Что же касается волос, то каменные волосы – это, в сущности,
довольно оригинально. Всегда есть тема для разговора с незнакомыми людьми.
– Ягун, прекращай издеваться! Тебе что, его не жалко?
– Не-а. Мне жалко того дуралея, что поднял слетевший с
плеч Великой Зуби шарфик.
