– И?..
– Готфрид Бульонский обещает больше не ревновать. Копье
у него уже отобрали… – сказал Ягун, созерцая в зеркале свою жизнерадостную
физиономию.
В дверь постучали. Заглянул Тарарах.
– Привет, Тань! Ваньки тут нет? – спросил он.
– Нет. А что такое?
– Саблезубому тигру надо из лапы вытащить занозу и
обработать там все. Здоровенная такая заноза. Нагноение, воспаление лимфоузла и
всякие прочие радости. А тигр буйный – один к нему не сунешься, – пояснил
Тарарах.
– Я могу помочь! – вызвалась Таня. – Есть
прекрасное заклинание третьего уровня сложности – Держихапкус. С его помощью
трехлетняя девочка может жонглировать бегемотами. А занозы лечатся заклинанием
второго уровня – Гидрохлорокарбонатонитросульфамицинум! Единственное условие –
заклинание надо повторять в течение десяти минут. Одна ошибка – и на месте
сантиметровой занозы появится метровая.
Тарарах невнимательно кивнул. К высшей ветеринарной магии он
относился с пренебрежением фельдшера, который раз и навсегда уяснил для себя,
что все болезни, которые не лечатся антибиотиками, либо смертельны, либо
пациент их выдумал.
– Угу-угу… Но я уж лучше как-нибудь по старинке. Ну, я
помчался! Появится Ванька – скажи, что я его ищу!
– Обязательно! – пообещала Таня.
Дверь закрылась.
– Он не верит в ветеринарную науку! У него сознание медбрата!
Зеленкой помазал, плюнул, дунул и пошел! Где полостные операции? Где пересадка
внутренних органов от кентавра пегасам? Где клонирование клеток печени
заклинанием Ещеухнемс! Сплошная рутина! – сказала Таня с обидой.
– Ну звери-то у него выздоравливают. Чего тебе еще
надо? – сказал Ягун.
– Мне – ничего! – произнесла Таня и тотчас поняла,
что ляпнула чушь.
– Ну и прекрасно! Тогда не дуйся и вынь ноги из супа.
Мешать проще поварешкой, – ответил Ягун философски.
– До аспирантуры Тарарах лучше ко мне относился!
– Ничего подобного! Тарарах умчался, потому что
переживает из-за тигра. Саблезубые тигры – его единственная слабость после
дубин и губной гармошки.
– Что ты несешь, Ягун? Какая гармошка?
– Неважно. Просто деталь. Буйство фантазии. А после
тигра он будет переживать из-за пегаса, сфинкса, вепря или кого-нибудь еще. В
игре в заботу нет финального свистка.
– А почему он не захотел, чтобы я ему помогла?
– Фиг его знает почему. Может, считает этот твой Держихапкус
садистским заклинанием? Зеленка полезнее всего аптечного киоска, если применить
ее вовремя. А может, и это более вероятно, Тарарах просто дорвался до Ваньки.
Тебя-то он каждый день видит, а по Ваньке скучал. Я вчера слышал, как он просил
бабусю телепортировать к Ваньке в избушку пару толковых домовых в помощь тому,
что уже есть. Они там и за жеребенком проследят, и за хозяйством, –
авторитетно сказал Ягун.
Поняв, что хочет есть, хотя завтрак с обедом позади, а ужин
впереди, Таня вышла в коридор. В Зале Двух Стихий всегда можно было разжиться
съестным, разумеется, если найти общий язык с молодцами из ларца. Учитывая, что
они были фанаты драконбола, у Тани с этим проблем не возникало. Однако до Зала
Двух Стихий Тане добраться не удалось. В гостиной светлых к ней подскочили
четыре журналиста. В руках – блокнотики. В глазах – преувеличенный интерес.
Таню ослепили фотовспышки.
– Ждете ли вы Пуппера? В каких вы с ним отношениях?
– Не боитесь неконтролируемой ревности со стороны Джейн
Петушкофф? Как известно, Джейн грозила облить вас кислотой…
– Ваши прогнозы по поводу завтрашнего матча? С каким
счетом сборная вечности разгромит сборную мира? Сможете ли вы забить их дракону
хотя бы один мяч?
– Целовались ли вы когда-нибудь с Пуппером? Ваши
ощущения?
– Лучше не бывает. Отстаньте от меня! –
раздраженно крикнула Таня.
Журналисты не отставали. Тогда Таня произнесла: «Шухериус!»
и выпустила зеленую искру.
Коридор заволокло едким дымом. Воспользовавшись дымовой
завесой, Таня попыталась оторваться от погони. Журналисты, сумев как-то
определиться, в какую сторону она движется, ломанулись следом. Понимая, что дым
сейчас рассеется, Таня метнулась к стене и, нашарив первую попавшуюся дверь,
толкнула ее.
Ей повезло. Она оказалась открыта. Ворвавшись в комнату, Таня
поспешно захлопнула дверь. Повернулась, откашливая дым, и встретилась с
удивленными взглядами Шурасика и Ленки Свеколт.
– Привет! Я тут это… в общем… сложно объяснить… –
запуталась в словах Таня.
– Ничего объяснять не надо. Приветствую тебя, Татьяна!
Рад, что у тебя нашлось время навестить наши скромные пенаты. Даже если визит
связан с форс-мажором! – с обычной важностью произнес Шурасик.
Свеколт ничего не сказала, хотя в ее глазах определенно
плясали лукавые искорки. Тане вдруг показалось, что Ленка что-то знает о Глебе.
Даже почти наверняка знает, хотя спрашивать бесполезно. Некромаги, разделившие
один дар, будут прикрывать друг друга до последнего.
– Хорошо, что ты пришла! Ты нас рассудишь! –
продолжал Шурасик. – Видишь ли, мы с Еленой как раз спорили. Я утверждал,
что наибезобломнейший способ достигнуть результата состоит в том, чтобы
изначально, на стадии, так сказать, зарождения, исключить все обломообразущие
факторы. Ты улавливаешь мою мысль?
– Улавливаю. Хотя ни слова не поняла, – сказала
Таня, прикладываясь к дверям ухом.
Похоже, журналисты еще не ушли и паслись где-то неподалеку.
– Скажу проще. Мы спорили, мешают препятствия любви или
не мешают? Мой тезис: препятствия разжигают любовь, но лишь в том случае, если
не являются непреодолимыми. Понимаешь?
– Более или менее. А если препятствия
непреодолимы? – Таня посмотрела на Свеколт.
Ленка провела по воздуху пальцем, рисуя нечто вроде огонька.
На краткий миг Тане почудилось, что огонек действительно вспыхнул. Слабое,
голубоватое пламя…
– Поясню. По мнению Шурасика, если препятствия
непреодолимы, в большинстве случаев любовь угасает, – сказала Ленка.
– А что утверждаешь ты? – спросила Таня негромко.
Теперь она была уверена, что этот разговор неслучаен.
– Я утверждаю, что старая любовь не уходит, а откладывается
в резервную копилку.
– Резервная копилка – это как? – спросила Таня.
Она не слишком сильна была в абстракциях.
