– Язву тебе в желудок! Фурункул на язык! – сквозь
зубы произнес он.
Жилетка против сглазов, надетая на играющего комментатора
любящей бабулей, выдержала удар. А в следующую секунду сам Калиостров слетел со
скамьи.
– Хочу предупредить уважаемых посетителей цирка:
сегодня пистолет клоуна заряжен боевыми патронами! Держите детей на коленях и
не разрешайте им выбегать на арену! Проще говоря: у меня жилетка с
самонаведением! Засекает источник сглаза и возвращает анонимное письмо по
обратному адресу! Полезная штукенция! Бабуся целый месяц вплетала в нее
талисманы! – пояснил Ягун, самодовольно похлопав себя по груди.
Он вздыбил трубу и спикировал туда, где из раздевалки на
поле уже вылетали игроки.
– Сейчас без двадцати одиннадцать! Ровно в одиннадцать
здесь, где вы имеете сомнительное счастье созерцать меня, материализуется
сборная вечности! Ее противник – сборная мира уже здесь. Не думаю, что нужно
кого-то представлять, но все же я это сделаю! Традиция есть традиция! Итак,
игроки сборной мира!
Номер первый – Рамапапа. Вы можете узнать его по добрым
глазам. Если вы не способны отличить добрые глаза от злых на расстоянии трехсот
метров – это ваши проблемы. Вам, обделенным бедолагам, другая подсказка: у
Рамапапы – орлиные лапы. Ой, да я же поэт! Двадцать лет прожил на свете и не
подозревал о своем даре! Теперь держитесь: испишу все стены Тибидохса своими
гениальными стихами, и пусть подлые завистники утопятся в пруду. Но вернемся к
Рамапапе, одинокому холостяку, у которого нету Рамамамы. Да-да, перед вами
гандхарв – спортсмен и музыкант. Разумеется, такое распыление таланта грешит
дилетантизмом – ну да что с этим поделаешь? Возможно, с точки зрения
человеческой эстетики его ноги несколько необычны, зато если этими коготками
кого схватить – мало не покажется. И много не покажется. Вообще ничего не
покажется.
Гандхарв мельком посмотрел на свои когти.
– Рамапапа – гений спонтанных атак! – продолжал
Ягун. – Еще можно упомянуть, что он хорошо держится в воздухе, но это
будет уже масло масляное. Это все равно что сказать про бегуна, что он резво
переставляет ножки. Вообще-то гандхарвы живут в воздухе. На земле им и делать
особо нечего. Разве что глотнуть чуток водицы и поймать какую-нибудь вегетарианскую
лань, потому что мяса, по утверждению самих гандхарвов, они не едят. Ну не едят
и не едят. Поверим им на слово! Я тоже, по официальной версии, не ем после
шести часов вечера!
– Что-то сегодня Ягун много болтает! – с
неудовольствием сказала Медузия, обращаясь к Великой Зуби.
Зуби сдула со лба прямую, как у пони, челку и поправила
очки. Увеличенные толстыми стеклами, глаза ее казались выпуклыми.
– А когда он болтает мало? Ягге как-то говорила, что он
разговаривает даже во сне, – заметила Зуби.
– Я имею в виду, что сегодня он много болтает сам про
себя. Для комментатора это непростительно.
– Мне кажется, он исправится, – сказала Великая
Зуби и не ошиблась.
Ягун действительно сменил пластинку.
– А вот и номер второй! Бесподобный метлоносец Гурий
Пуппер! – с интонацией балаганного зазывалы завопил Ягун. – Кто не
узнал Пуппера – подсказываю: он стоит рядом со слабоумной девочкой в синем
капюшоне!
Десять тысяч зрителей с интересом стали искать глазами
девочку в капюшоне. Дав им поискать получше, а некоторым и найти, играющий
комментатор схватился за голову.
– Ой, извините, обознался! Позор на мою седую голову и
новые подтяжки! Мне подсказывают, что это не девочка, а знаменитый английский
тренер – Максимилианус Португессе! Аплодисменты, господа! Если кто-то скажет,
что Пуппер прилетел сюда за Таней, я приведу верблюда, чтобы тот плюнул негодяю
в лицо! Пуппер прилетел сюда за славой!
Гурий Пуппер боком сел на метлу, чем дал Ягуну возможность
брякнуть: «Дамское седло пристегнуть забыли!», и описал традиционный круг
приветствия. Фаны встретили англичанина радостными воплями.
– Впервые на арене цирка Гурий Пуппер! Его таланты
общеизвестны: любит нашу Таньку и хорошо летает на средствах санитарии и
гигиены, или как там называется метла по-научному? – продолжал Ягун.
Таня поморщилась.
– Ягун! Ты хоть сам понимаешь, какую чушь
несешь? – крикнула она.
– Нет. А разве это обязательно? – удивился Ягун.
– Но должен же быть смысл!
– Тем, кому смысл что-то должен, он прощает. Где
заканчиваюсь я, там начинается он… Но хватит о Пуппере!.. Номер три – Маланья
Нефертити! Полузащита, защита, нападение! Воспитана в катакомбах египетскими
жрецами! Дорогие мамы, если планируете поездку в Египет, не оставляйте детей в
туристических автобусах – иначе лет через пятнадцать будете сильно удивлены! Не
правда ли, Маланья прекрасна? Эти руки, этот профиль, эти темные волосы, этот
задумчивый роковой взгляд! Кто думает иначе, пусть пойдет и повесится!.. Эй,
почему так много народу повскакивало со своих мест? В очередь, друзья мои! В
парке не так много деревьев!
– По-моему, твой Ягун влюбился! – сказала Верка
Попугаева, обращаясь к Лотковой.
Однако Катя не собиралась впадать в панику.
– Это он меня дразнит. И вообще, такую, как Маланья,
такое трепло, как мой Ягун, заинтересует только в бальзамированном виде. На
худой конец, в мумифицированном.
Попугаева с досадой отвернула свой приплюснутый дверью нос.
На этот раз ей не удалось никого поссорить. Перспективная тема для сплетен была
утрачена на старте.
– Номер четыре – Умрюк-паша. Бабай. Если вам некем
пугать маленьких детей – вот вам прекрасный персонаж. Руки волосатые и длинные.
Лицо… хотя чего я вам лицо описывать буду? Медведя видели? Гориллу видели? А
теперь вообразите нечто среднее и дополните картину милыми глазками людоеда. В
драконбол Умрюк-паша играет превосходно. Спортсмен агрессивный, напористый, но
вместе с тем не прямолинейный, гибкий, умный! В общем, как я в молодости! Удачи
тебе, сынок! – сказал Ягун, подпустив в голос некое количество слез.
Умрюк-паша, который был старше Ягунчика ровно на три тысячи
лет, посмотрел на играющего комментатора не самым благодарным взглядом.
Примерно так смотрит каннибал на толстого румяного натуралиста, которому
вздумалось прогуляться по джунглям с сачком для бабочек.
