За перцовым мячом мчится Гурий Пуппер. К нему прикованы…
раз, два, три… о, вот уже сотни глаз! Гурий великолепен! Его глаза светятся
умом и великодушием! Лучатся добром и гуманизмом! Гурий почти уже схватил
мячик, но снизу его беззастенчиво подрезает Кентавропег! О нет! Нет никаких сил
на это смотреть! Мое сердце разрывается! Если хотите меня спасти, принесите мне
кто-нибудь чаю с лимоном, только не слишком горячего! Сахара – две ложки!
Столкновение! И вот уже Гурий никуда не мчится! Это
нечестно! Почему грузовики никогда не страдают от столкновения с маленькими
машинками? Всего один удар копытом, и великолепный Гурий вне игры! Метла
сломана. Гурий падает, как тряпичная кукла. Не уверен, что он успел произнести
хотя бы Чебурыхнус парашютис форте. На котлеты Кентавропега! На хозяйственное
мыло! На копченую колбасу, чтоб было, что добавлять к кошкам! Отвратительно
вышибать лучших игроков в первые же минуты игры! Это все равно, как если бы
капитан Немо отравился в детстве сырниками и умер, не успев стать героем
романа.
К Гурию мчатся санитары. На поле паника. Бабуся, что там?
Ягге мне не отвечает, но я и так отлично вижу, что ничего особенно опасного.
Если бы было опасно, бабуся никогда не отпустила бы руку Пуппера. А так она
спокойно идет рядом с носилками и лечит санитарам мозги, как и что им делать.
Тем временем коварный Кентавропег завладел перцовым мячом и
атакует Раду. Энтроациокуль (кстати, я только что чуть не проболтался, что она
боевая пара Таньки!) и Лизхен Херц развивают бурную деятельность. Не знаю, что
конкретно сделала Энтроациокуль, но у Кентавропега начинаются серьезные
проблемы с аэродинамикой. Он похож на клячу, которую столкнули вниз по ледяному
склону. Его вертит и крутит, как муху, попавшую в струю пылесоса. Рада
встречает Кентавропега недурственным залпом. Таким недурственным, что я вообще
ничего не вижу. М-да! Признаться, я никогда прежде не думал, что скальные
драконы – такие страстные товарищи. Мне казалось, они мирные тормоза, любящие
пустынные острова под суровыми северными небесами. Возможно, в другое время
Кентавропег успел бы нырнуть под струю, но не теперь.
Но вот огонь погасает, и я вижу, что Кентавропег исчез. Лишь
потемневший мячик грустно кружит в воздухе, ожидая новых желающих попытать
счастья. Я вижу, как Соловей на тренерской скамье кусает губы, и отлично его
понимаю! Я понимаю вас, Соловей Одихмантьевич! Вам жалко мизинчика, и
правильно, что жалко! Это не драконбол! Или не играйте так, а играйте зрелищно
и интересно, или, если иначе не умеете, возьмите счетверенный сглаздамат,
перебейте всех игроков, разнесите драконов и засчитайте ничью! Стыдитесь, господа!
Драконбол нечто более красивое, чем заурядная магическая войнушка.
Неизвестно, подействовали ли слова Ягуна или сами игроки
спохватились, но за последующие десять минут никто не выбыл. Стремительные
атаки следовали одна за другой. Чихательный мяч давно ускользнул от Тани, и она
отважно погналась за все тем же злополучным перцовым, который стремительной
кометой мелькнул у нее над головой. Таня круто развернулась и погналась за ним.
Контрабас развил такую неожиданную скорость, что Таню едва не слизало с его
полировки встречным ветром. Перцовый мяч мчался впереди. Всего полметра
отделяли его от Таниной руки. Быстрее, еще быстрее.
Они неслись почти с одинаковой скоростью. Затем расстояние
стало медленно сокращаться. Таня подумала, что, если мяч не вильнет, она его
схватит. Таня уже ощущала мяч кончиками пальцев. Внезапно тугой удар воздуха
отбросил и завертел контрабас. Прямо перед ней стремительно вынырнула ступа.
Бейбарсов! Точнее, Тантал! Он перехватил мяч и с легкой насмешкой поклонился
Тане. Перебросил бамбуковую трость в другую руку, и ступа его мгновенно ушла
вниз. Все произошло стремительно. Таня не успела даже произнести банальное:
«Блин!» Рука ее просто загребла пустоту…
Все же Тане показалось, что кроме насмешки в глазах Тантала
была затаенная боль. Сущность Бейбарсова сражалась с сущностью древнего
некромага.
Развернув контрабас, Таня погналась за Танталом, однако его
ступа оказалась резвее. Как Таня ни подгоняла инструмент, расстояние между ними
с каждой секундой увеличивалось.
– Талисман! – быстро произнес перстень Феофила
Гроттера.
Таня вначале не поняла, о чем он говорит, но потом
сообразила. Рука ее скользнула в карман. Жуткий африканский божок оскалился,
когда на него упало солнце. Таня поспешно произнесла заклинание и, подув на
талисман, послала его вперед.
Скользнув по воздуху, талисман настиг некромага и коснулся
его спины. Таня была уверена, что он соскользнет, но не тут-то было. Тане
почудилось, что африканский божок сумел вцепиться в комбинезон Бейбарсова
зубами. Вцепился и повис. Таня ожидала чуда, однако чуда не произошло. Тантал
как ни в чем не бывало продолжал нестись вперед, атакуя дракона.
Откуда-то, Таня так и не поняла откуда, вынырнула
Энтроациокуль. Запоздало Таня вспомнила, что бактрийская ведьма – ее боевая
пара. Если бы тогда, с самого начала, она не погналась за мячом, а подрезала бы
его справа, то мяч, рикошетом ударившись о барьер, отскочил бы как раз в руки к
Энтроациокуль. Шляпа! Как она сразу этого не сообразила!
Бактрийская ведьма грозно посмотрела на Таню и пронеслась
дальше. Гроттер поняла, что на первый раз ее простили. В следующий раз
Энтроациокуль простит ее тоже, но уже посмертно.
По широкой дуге Тантал атаковал Раду, которую умело
отвлекали Дионис и Гермес. Двигались они в противоположном направлении, в
зеркальном синхроне, точно плели паутину. В их размеренных движениях было
что-то гипнотическое. Дважды Рада короткими струями выдыхала огонь и всякий раз
промахивалась.
– Вот что я называю: играть в буриданова ослика! Бедный
скальный дракон не знает, за кем из двоих гадиков следить! Правый глаз пытается
следить за одним, левый – за другим. Прицела нет, и струи огня уходят в
молоко! – взбудораженно закричал Ягун.
Секундой спустя Тантал вынырнул под брюхом у Рады и, когда
дракониха распахнула пасть, сунул мяч ей в глотку. Именно сунул. Движение было
небрежным, точно почтальон бросал конверт в щель почтового ящика. Едва ли Рада
поняла, каким образом мяч оказался у нее в пасти. Тантал все время находился в
«мертвой», непросматриваемой зоне под ее мордой.
Полыхнула вспышка. Стадион взревел. Энтроациокуль закричала
на Лизхен Херц, обвиняя ее в том, что морду дракона снизу должна была
страховать именно Лизхен. Однако это уже ничего не решало.
– Ну вот перцового мячика и нетути! Пять очков в
копилку сборной вечности! – хмуро сказал Ягун.
Забросив мяч, Тантал вернулся в центр поля и завис,
просчитывая новую возможность для атаки. Он был неподвижен, как скиф на вершине
кургана, лишь глаза отслеживали мячи. Но все же нет-нет да и пробегала по его
лицу судорога. И тогда, забывая о мячах, он мучительно начинал искать кого-то
глазами.
