Проносились смазанные лица. Кружились трибуны, подмигивали
флагами сектора. Это была победа, триумф. Вспыхивая, исчезали оставшиеся игроки
сборной вечности. Фаны выкрикивали ее имя. Тане все было безразлично.
– Я тебя не понимаю. Совершенно не понимаю, –
сказала она устало.
Таня посмотрела вниз. Все поле уже было запружено боевыми
магами. Маги суетливо строились четырехугольником, в центре которого находились
Франциск и Вацлав.
– Сейчас не понимаешь, когда-нибудь поймешь. Если огонь
не погаснет, дерево сгорит. Поэтому огонь, любя дерево, должен уйти. Даже если
уйти для огня значит лишиться пищи и умереть. Я оставляю тебя, потому что люблю.
И буду любить вечно… Пусть я сам буду вдали, действие зеркала Тантала
необратимо. Ванька все больше будет походить на меня, пока не достигнет золотой
середины. Чего-то среднего между Ванькой и мной. Моя связь с ним, равно как и
его со мной, теперь нерасторжима. Всякий раз, когда он будет целовать
тебя, – я буду это чувствовать. Всякий раз, как ты засмеешься, – я
услышу твой смех. Это уже немало, если разобраться? – продолжал Глеб.
– Зачем ты мне это говоришь? Всю эту путаную чушь?
Бейбарсов продолжал смотреть на нее. Его взгляд прожигал
Таню.
– Просто, чтобы ты знала. Больше слов не будет. Лучше
отрубить кошке хвост сразу, чем по кускам отдавливать его в тисках… Но все же я
не могу уйти просто так.
Бейбарсов коснулся ладони губами. Подул. Прощальный поцелуй
обжег Тане губы, как если бы их не разделяли два метра и они не неслись под
самым куполом, где ревел ветер и, дробясь, пробивались сквозь призрачную защиту
солнечные лучи.
На секунду Таня закрыла глаза. Внезапно вспомнив – даже не
вспомнив, ощутив, что там, впереди, стена, она резко перебросила смычок в
другую руку. Контрабас круто развернулся, избежав столкновения. Таня услышала
звук удара. Ступа врезалась в защитную стену и, треснув, полетела вниз. Но это
было уже неважно. Ступа была пуста. Некромаг Глеб Бейбарсов исчез.
