Ваня воспринял этот вопрос как само собой разумеющийся, и ответил:
— На одного деда — ветерана записан. Заслуженный — перезаслуженный. Всевозможный льготник. На такого никто ничего не подумает. Да и лет ему уже ого-го. Почти под восемьдесят.
— Понятно, — ответил Максимов.
— Все, бывай! Пора нам, — протянул руку на прощание Ваня. Вася кивнул головой.
Широкой, слегка пружинящей, спортивной походкой, они ушли. Денис вернулся в свой подвал…
Прошли всего три дня, и появился Володя. Он широко улыбался, излучал оптимизм, и непрерывно шутил.
— Все, собирайся! — весело прокричал куратор. — Будем делать из тебя нового человека!
Как ни готовился Денис к этому событию, как ни желал сам его наступления, а дрожь по телу таки прошла, да и в животе внезапно стало пусто. Пришлось самому пошутить.
— Надеюсь, это не смена пола? — спросил он, почти заставив себя улыбнуться.
— Э, нет! — ответил Володя. — Нам нужен молодой, крепкий, спортивный мужчина… Хотя… Хотя в твоем предложении что-то есть! Определенно есть! Враг подумает, что это хрупкая женщина — а это опытнейший боец!
Володя задумался. Денис уже и сам не рад был своей шутке. Зачем сказал? Бог его знает, что ожидать от этих людей?
Володя снова взглянул на Дениса, хитро прищурился, и заржал:
— Что? Испугался?!… Да не бойся! Только внешность твою немного изменим, будешь писанным красавцем, как в сказках. Поехали…
В машине Денис все-таки спросил Володю, не удержался:
— А кто будет делать операцию?
— А профессор один. Очень хороший специалист.
— А он будет молчать?
Володя отвлекся от дороги, и с удивлением посмотрел на Максимова:
— Само собой! Естественно. Что за вопрос?
Потом, тем не менее, счел нужным пояснить:
— Нам этот доктор обязан по самые гланды. Мы его очень сильно выручили один раз… На него наехала одна особо отмороженная, так называемая, этническая группировка… Ну, это тебе не так важно, какая, строго говоря. Их сейчас очень много развелось. Они хотели, чтобы он платил им больше, чем зарабатывал. У него встал выбор — или закрывать клинику, или искать другое решение. Причем закрывать клинику было бесполезно. Они бы все равно его нашли, и начали выбивать деньги.
— И он обратился к вам?
— Не совсем. Это мы на него вышли. И сделали предложение. Предложили внести свои средства, и ввести в состав его общества нашего человека. Причем мы готовы были получать исключительно дивиденды от вложенных средств. У профессора появилась альтернатива. Ну и кого он должен был выбрать: деловых людей или обезьян, у которых мозги работают на уровне «отнять и поделить»?
— Выбор очевиден, — кивнул Денис. — И что вы сделали?
— Убили всех, — просто ответил Володя. — Убили всех, кого достали. Включая членов семей, вне зависимости от пола и возраста.
Это было сказано очень просто, буднично, без эмоций.
— А это зачем? — потрясенно спросил Максимов.
— Я устал тебе повторять, — ответил, вздохнув, Володя. — Мы не благородные рыцари. Мы даже не благородные разбойники. Мы, можно так сказать, циничные «чистильщики». А ля гер ком а ля гер. Еще великий Александр Васильевич Суворов учил — «Недорубленный лес вырастает»… Так что не парься.
(«Где-то я уже это видел? Детские трупы… Отрезанные головы на кольях… Ах, да! Пригородный район Северной Осетии…». В голове щелкнуло, и картинка уплыла).
В Москву въехали вечером. Денис вертел головой во все стороны. Море машин, море света и неона, люди, гул огромного мегаполиса. Максимову остро захотелось выйти на улицу, просто походить по ней бесцельно, посмотреть на прохожих, зайти куда-нибудь. Посидеть…
Володя свернул куда-то в узкие переулки. Несколько поворотов, и машина встала на стоянку около серого девятиэтажного здания.
— Мы не поздно? — по инерции спросил Денис. Как-то въелось в подсознание, что врачи принимают днем.
— Нет, не поздно, — насмешливо ответил Володя. — Нам что, днем тебя возить? Как раз вовремя. Пациенты разошлись по домам, основной персонал — тоже. Остались сам профессор и его особо доверенные люди. Вот они над тобой и поработают. Давай, аккуратно выходи, и пойдем знакомиться с доктором.
Они прошли через массивную деревянную дверь. Денис машинально отметил для себя, что будка охранника была пуста. Поднялись на второй этаж, прошли по светлому коридору, по синей ковровой дорожке — она была мягкой и отлично глушила шаги — и подошли к стеклянным дверям. Раньше Денису такие не встречались.
Володя нажал на звонок. Дверь открыла девушка в белом халате.
Черные глаза, волосы пепельного цвета, большие, ярко накрашенные губы, белозубая улыбка. Максимов почувствовал, что краснеет. Он так отвык от женщин! Он так давно не видел красивых девушек…
— Что застрял? Не тормози! — подтолкнул его в спину Володя. Потом догадался:
— А, девушку увидел. Понятно…
Ничего больше не сказал, усмехнулся, покачал головой. Они прошли в кабинет. Девушка открыла дверь, сказала:
— Андрей Валентинович! К вам ваши особые клиенты.
Денис прошел первым и встретился взглядом с седовласым профессором. Тот был словно иллюстрация из глянцевого журнала: высокий, массивный, румяный, седовласый, в больших роговых очках, но с мягким, почти тонким голосом.
Они поздоровались. Профессор не стал раскачиваться, а сразу приступил к делу.
— Вам, милейший, — строго сказал он, — для начала нужно побриться и постричься. Потому что за вашими космами я ничего не разгляжу.
Да уж, он был абсолютно прав. За все эти месяцы Денис невообразимо оброс, и стал похож на какого-то косматого викинга. Борода, висячие усы, патлы до плеч. Испугаться можно было.
— Пройдите в кабинет 212. Там вас обслужат… Благодаря нашим партнерам, — иронично заметил доктор, — нам пришлось завести брадобрея и парикмахера.
Володя сдержанно улыбнулся, и развел руками, дескать, ничего не поделаешь — такова жизнь.
В комнату 212 Дениса проводила все та же милая девушка. Она приоткрыла дверь со вставками из толстого непрозрачного стекла, и почти пропела:
— Галя! Твой клиент.
Черноволосая, чернобровая, и пухлая Галя вполне соответствовала образу гарной украинской дивчины, воспетой в кинофильмах и песнях, да и акцент не оставлял сомнений в национальности. Максимов уселся в кресло, и по коже пробежали сладкие мурашки. Теплые женские руки ощупали его голову, отчего она у Дениса едва не закружилась, и парикмахер сказала:
— Надо мыть. Пересядьте к раковине.
Максимов пересел, откинул голову назад. Ему вымыли волосы, подсушили феном, вернули его в кресло, и Галя резво защелкала ножницами и замахала опасной бритвой. На полу росла гора волос, а из-под косм появлялось на свет пусть и бледное, но молодое, и не лишенное приятности лицо. Денис даже отметил, что девушка проявляет к нему заметный интерес, бросая излишне заинтересованные, не продиктованные профессиональными обязанностями взгляды. Впрочем, Максимову тут же пришло в голову, что само его появление не может не вызывать нездорового любопытства: скорее всего, он такой тут не первый, и род его занятий вызывает у всех участников процесса опаску и любопытство.
