Между тем, как-то раз я заметил, что в кузове, там, где у нас размещались таблетки, околачивается Кабан. Он доставал упаковки, внимательно читал названия, (вот уж не подумал бы, что этот деревенский увалень разбирается в медицинских терминах), и недовольно мычал.
— Э, воин! — спросил я снизу. — Ты чего там забыл? Заболел?
— Да, заболел, — ответил мне Кабан. — Живот болит.
Его голос прозвучал, мягко говоря, фальшиво. «Не такие таблетки он там ищет!» — подумал я.
— Ты в них все равно не разберешься! — опять крикнул я ему. — А отравиться насмерть можно запросто… И вообще, прекращай там лазать. Это ценное медицинское имущество.
Кабан вылез из кузова и ушел. А я остался в раздумьях. «Ну и что теперь? Стоять у машины и охранять? Обещал же медик прийти и забрать все это барахло. Ну и где он есть»?
Что-то действительно давно не видел я капитана Гафурова. Он жил где-то у Франчковского. Добираться до нашей пехоты было довольно далеко, и я ни разу туда не ходил.
А зачем? Лишней еды там все равно не было. Да и вряд ли кто с нами и поделился бы. А так зачем тащиться? Чтобы увидеть Франчковского? Или Косача? Или даже Бессовестных? А зачем?
Этим вечером все они и так сами проехали мимо меня. Уже на собственных БМП, разведчики — на трофейном «Урале», Вася Рац — с отбитым 120-мм минометом. И, наконец, показались наши «шишиги». Найданов махал своим беретом, мои кричали «Ура», из «шишиг» доносились ответные крики. Так обе половины нашей батареи воссоединились.
Я запрыгнул в кабину к Армяну, поздоровался со своим водителем, а он сразу начал мне рассказывать, как его достал наш старшина, как он просил, чтобы его отпустили в пехоту хотя бы, но его никто, естественно, не отпустил, а папоротник вымотал ему всю душу.
— А где старшина? — спросил я.
— А-а… — махнул рукой Армян. — Он в обозе плетется, вместе с замполитом. Они и раньше-то… А теперь вообще не разлей вода!
Вообще-то, уже начинало темнеть. Мы немного проехали, а потом встали. И ночевать нам пришлось прямо на дороге. Бойцы разожгли костры, начали что-то готовить, (то, что привезли с собой найдановские — у моих уже ничего не было), а я рассказывал Найданову о наших приключениях. Больше всего командира батареи поражало то, что у него прибавился еще один автомобиль. И еще один водитель.
— Да ладно, Андрей! — говорил я. — Это же здорово! Наша батарея растет, развивается, расширяется. В следующий раз минометы найдем, или другую технику исправную!
Про ту, которую мы расстреляли в самом Агишбатое, я предпочел не распространяться. Мало ли… Да и зачем? Спросят — скажу, не спросят — промолчу.
— Ах, да! — воскликнул Найданов. — Черт возьми! Совсем забыл! Та, наверное, жрать хочешь?
— Еще как! — ответил я. — А что? Бойцы вон готовят что-то. Подойдем, угостят.
— Погоди, — остановил меня Андрей. — Подожди тут.
Он ушел к своей машине и вскоре вернулся с коробкой сухпая.
— Это твоя, — протянул он мне ее.
— Здорово! — признался я ему, и тут же, ничего не дожидаясь, достал банку гречневой каши с мясом, вскрыл ее штыке-ножом, достал ложку из бушлата, и всю съел.
— Ну вот, теперь можно и дальше воевать, — вполне удовлетворенный, сказал я. Действительно, сытый желудок располагал к благодушию. Жизнь показалась гораздо приятнее, чем это было всего лишь полчаса тому назад.
— Хлеб есть? — на всякий случай спросил я у Найданова.
Он замялся, выразительно скривился, потом ответил:
— Хлеб вроде есть… Но ты знаешь… Там такой хлеб. Проспиртованный.
— Это как? — поразился я ответу.
— Ну, как бы для лучшей сохранности и мягкости… Но есть его… У нас пробовали бойцы… Короче, потом сам попробуешь.
Ну ладно. Потом увидим. В данный момент есть мне уже больше не хотелось.
— Куда дальше, Андрей? — спросил я комбата. — Я слышал, говорят, что мы тут надолго зависнем.
— Да разное говорят. Вряд ли здесь, прямо на дороге. Вот найдем место получше, и, может быть, опять тогда надолго встанем.
Глава 7
На следующее утро, с постоянными частыми и продолжительными остановками, мы, до самого вечера, куда-то продвигались. Я пребывал в состоянии приятного ничегонеделания. Армян рулил, трогался, останавливался, кричал на других водителей, а я только рассматривал окрестности, и наблюдал за бурными телодвижениями своего водителя.
В конце концов, к вечеру, рота Коли Лихачева, который, как оказалось, сменил не так давно старшего лейтенанта Тищенко, и наша батарея, свернули направо от основного направления, на другую дорогу, а от нее — еще немного направо, на достаточно обширную поляну, чтобы вместить нас всех, и остановились.
Как обычно, поступил приказ на развертывание. Приказ мы, конечно, выполнили, но вяло, без энтузиазма, так как все были уверены, что это кратковременная вечерняя остановка, а завтра мы все снова погрузимся, и поедем дальше.
Однако прошел день, потом еще один. И я внезапно почувствовал, что мы здесь надолго. Ну что же, значит, надо было обустраиваться основательнее.
Перед нами стояла рота Коли Лихачева, позади — рота Франчковского. От дороги нас закрывал танк. С другой стороны был обрыв. Прямо за Колей Лихачевым находилась развилка. Одна дорога шла прямо в гору, переваливала через хребет, и дальше, естественно, мы ее не видели. Другая — огибала гору.
Около развилки находился колодец. Самый настоящий! Вполне цивилизованный. Сверху, на каменном основании лежал бетонный круг; основание опиралось на другой такой же круг. Между ними из трубы небольшой струйкой текла вода. Это была очень хорошая вода, и хотя бы насчет этого можно было быть спокойным.
Я продолжал спать на земле, закутавшись в свое одеяло. Честно говоря, просто устал спать в кабине сидя. И даже как-то меньше беспокоила вошь. А если уж совсем честно, то мне нравилось засыпать, наблюдая звездное небо. Мне хотелось домой. Почему-то дом у меня стойко ассоциировался со звездным небом, светом на веранде, вечернем чае… Старой яблоней, кирпичной дорожкой, звуками далекого поезда…. Я находил Большую Медведицу, и вспоминал вечер после школьного праздника, когда я гулял с девочкой, которая была мне очень симпатична. Как сейчас я слышал и свой, и ее голос. Вспоминал каждую фразу… И засыпал с улыбкой.
На третий день, ближе к вечеру, к нам заявился Косач.
— Привет! — поздоровался он. — Как дела?
— Что нового, замполит? — спросил я его. — У тебя там и радио, и даже газеты, говорят, есть. Врут, наверное, да?
— Ну, есть кое-что, — уклонился от ответа Косач. — У меня другая информация. Вы знаете, здесь на местном кладбище, похоронена мать пророка. Священные места.
— И что? — грубо спросил Найданов.
