Нет, вы только вдумайтесь! Скоро два года, как я в строю. А кажется иногда, что вот только пришел. И первый день в армии — вот он, как вчера, на ладони. Помню почти все…
Хотя все это плохонькая лирика. Вот, в музее Брестской крепости есть письмо какого-то рядового грузинской национальности. Он там, совсем незадолго до начала войны, написал домой, что если ничего не случится, то через три месяца закончится его срочная служба, он приедет домой и обнимет всех своих родных. Случилось… И этот солдат остался в крепости навсегда. Вот так и тут может быть. Сегодня сидишь мечтаешь, планы на будущее лелеешь, а завтра один короткий бой, и все. И нет тебя.
Как говорится, «человек предполагает, а Бог располагает». Это вырастить из малыша настоящего человека долго и трудно. А вот убить его — быстро и легко.
И еще я подумал, а почему, собственно, хорошие ребята, которых здесь, среди нас все-таки много, (хотя и уроды встречаются, конечно), должны своими жизнями закрывать тех, кто этого вообще не заслуживает. Почему они должны умирать за Родину, а скажем, быдло, которое сидит по тюрьмам, нет? Хорошего парня, который мог бы стать хорошим отцом, гражданином, в конце — концов, здесь убьют, а какую-нибудь погань воровскую, через два — три года живую выпустят? Вот почему так? Получается, тварью всегда быть выгоднее?
Здесь офицера, у которого двое детей маленьких, убили, а кто теперь защитит их от бандита, который в тюрьме посидел и вышел? Ну, кто?
Вот почему Женя Попов, безобидный, веселый паренек, умер, а какой-то насильник детей живой сидит в тюрьме, и в ус себе не дует — освобождения ждет?
Почему так несправедливо???
Почему хорошие парни должны здесь защищать жирную жопу журналюги с нетрадиционной сексуальной ориентацией с НТВ, который их же еще и помоями обливает? Ну почему?!
Хорошо однажды Деникин сказал. Типа, Красная Армия не только победит немцев, но и повернет свои штыки против большевиков. Хорошо бы и нам повернуть штыки на Москву — ельциноидов к стенке ставить!
Он тут, говорят, в Чечню перед выборами собрался, плясун. Хоть нашелся бы какой Ли Освальд что ли — пристрелил бы алколоидную гадину…
Часть 10. Старый Ачхой — Бамут
Глава 1
Нас бросили на Старый Ачхой. Где-то впереди развернулась пехота. А наша минометная батарея, как положено, несколько позади. Андрей все пытался определить — дострелим ли мы до поселка с этого места, или надо будет быстро перемещаться вперед. По всему получалось, что недострелим.
Из-за этого комбат заметно нервничал. Одно дело все спокойно заранее к стрельбе подготовить, и совсем другое — развертываться сходу, делать все бегом и в спешке, с неизбежными ошибками личного состава и всякими неприятными происшествиями.
Вскоре и до нас дошла первая плохая новость за этот день. У Франчковского в роте при чистке оружия случайно застрелили солдата. Никаких разборок и темных историй — исключительно случайно. Но пятно на ротного, конечно, легло не хилое. Да и солдата, как ни крути, было жалко. Не боевые потери самые неприятные. Ни за что погиб боец. Вот ни за что!
Убийцу оставили в строю, но Армян мне шепнул, что сослуживцы приговорили его идти везде первым. Так что если он доживет до дембеля, ему сильно повезет. Но это вряд ли…
Можно сказать, что едва только лунный свет сменился предутренней дымкой, а потом встающее солнце красной лентой окрасило горизонт, как доблестная пехота двинулась вперед. Наша батарея также не отставала, перемещаясь по заранее намеченному маршруту к месту развертывания для боя и непосредственного ведения огня. Вместе с пехотой отправился арткорректировщик из артиллеристов, так что на этот раз обошлись без меня.
Стрелять нам пришлось фактически с закрытой огневой позиции, и пришлось изрядно помучиться — и мне, настраивая буссоль, и сержантам — наводя прицелы по точке наводки.
Найданов наметил цели — это были противоположные нашему наступлению окраины поселка — и рассчитал приблизительные установки прицелов — дальность и доворот. Обнадеживало меня то, что здесь — на равнине — сюрпризов с траекторией мин, в отличие от гор, быть, по идее, не должно. А беспокоило — больше всего — правильно ли мы определили месторасположение нашей батареи на местности? Привязывались мы от школы в Старом Ачхое, но точно ли это была школа? Потому Андрей и выбрал в качестве первоначальной цели обратную оконечность поселка — боялся попасть в своих. А так перелет через нашу наступающую пехоту нам был гарантирован. А там… Там, главное, засечь разрывы. И все остальное уже — дело техники. Здесь мы очень надеялись на корректировщика, и Андрей поминутно заставлял нашего радиста выходить на связь с ним.
В конце — концов радист передал наушники самому Найданову, и тот лично услышал от корректировщика, что тот его уже достал! После этого наш комбат на время успокоился.
Еще через какое-то время мы получили приказ на открытие огня, и Андрей, заметно волнуясь, скомандовал «Огонь»! После этого он отобрал рацию у радиста и сам решил послушать результат. Ответ его обескуражил — корректировщик наши разрывы не увидел.
Мы дали еще не один, а два залпа. Последовал неуверенный ответ, что вроде разрывы засечены, и можно бы их метров на двести сдвинуть к нам.
Я рассчитал поправки и отдал приказ. С грехом пополам это было сделано, и мы опять дали залп. Ответом было — «Продолжайте в том же духе»! Мы отправили в Старый Ачхой еще по две мины на миномет, и тут Найданов махнул рукой на прекращение огня. Наши прорвались к поселку, и мы реально могли попасть по своим.
Все, для нас бой фактически закончился. Где-то через полчаса поступил приказ на свертывание и выдвижение в поселок.
По дороге я снова увидел несколько подбитых боевых машин, но они были ржавые. Это явно был результат боев еще прошлого года. А вдоль дороги тянулась линия брошенных окопов. «Неужели тут столько чехов было?» — подумал я, удивляясь их длине. — «Или они тут сидели по человеку на километр»?
Наша батарея остановилась как раз возле школы — все-таки мы не ошиблись, и карта была права. Я поздравил Андрея, и сказал, что привязка была правильной. Поэтому, похоже, мы попадали примерно туда, куда и целились. Он пожал мне руку, и мы обнялись.
На школе белой краской была сделана огромная надпись — «Да здравствует бессмертная крепость Старый Ачхой!».
— Почему по-русски? — подумал я вслух. — Почему не по-чеченски? Для нас, что ли, писали?
Пехота устремилась вперед, преследуя противника, так что на окраине, похоже, остались мы одни. Во всяком случае, ни соседей справа, ни соседей слева, я не только не видел, но даже и не слышал.
Чем должны были заняться наши доблестные бойцы? Угадайте с трех раз! Ну, конечно же, исследованиями и поисками.
Для начала почти все полезли в школу, Зерниев почему-то в какой-то сарай, а я пошел немного в сторону. Там стоял полуразрушенный двухэтажный коттедж, и он чем-то привлек мое внимание.
