Одна у меня была отдушина. Вечером я ходил к Васе. Там у него жили Поленый и Куценко, так что я не стал претендовать на место. Да и вши у меня… Вдруг на кого перенесу эту гадость, «награжу», как говорится — потом скандалу не оберешься. Нет уж, посижу просто в кампании, в карты поиграю. А на ночевку в родную «шишигу» — гнид вычесывать.
Сладкий это был момент: весь день терпеть, терпеть, а потом, в кабине, расстегнуть портупею, расстегнуть ширинку, и начать чесаться!… Ух, до чего же здорово в этот момент! Какой там секс! Хрень все это, говорю я вам. Истинно так! Ничего нет приятнее того момента, как измученное, зудящее тело можно расчесать. До крови, до боли. До самых костей!.. Ох!.. Ах!.. Эх!…
Сэм привез портативный приемник. Сначала мы что-то ловили, слушали даже какую-то музыку, (хотя с радиостанциями в Чечне было, мягко говоря, довольно хреново), а потом у Сэма сели батарейки, и трансляции прекратились. Правда, Поленому кто-то дал толстую книгу Виктора Донецкова, и он в нее просто впился.
— Неплохо пишет! — говорил Сэм.
Я тоже прочитал пару страниц. Да, вроде бы ничего, увлекательно. Но это была не моя книга, не мне ее дали почитать, и пришлось вернуть.
Однажды Сэм принес страницу из «Комсомольской правды».
— Вот, почитайте! — сказал он.
— «Налет на Буденновск — совместная операция?» — прочитал я вслух заголовок. — Интересно…
Статья была небольшая. В ней рассказывалось о том, что в первую очередь в Буденновске Басаев сжег здание местного отделения банка, через которое, по странному стечению обстоятельств, обслуживались все финансовые потоки между Москвой и Чечней. Автор заметки недвусмысленно давал понять, что рейд Басаева на Буденновск был совместной акцией обеих, якобы противоборствующих сторон. Там приводилось еще много очень подозрительных фактов, но больше всего мне запомнился именно этот.
Я помрачнел.
— После этого, — сказал Сэм, — и воевать не хочется.
— Главное, чтобы это бойцы не видели, — ответил ему я. — Я как-нибудь переживу. Я от Баруха Натановича ничего иного не ожидаю.
— Как — как? — спросил меня Куценко, который, как казалось до этого, спал.
— Ну, ясно, Барух Натанович Эльцин, — сказал я. — Известно, жидомасонская морда.
Да, здесь в войсках, президент России ни то, что не пользовался особой популярностью… Его откровенно ненавидели.
— Я вот не за Эльцина воюю, — ответил я на немой вопрос. — Мне по барабану, даже если чехи из него шашлык-машлык сделают. Мне за детей в Буденновске горько, за русских в Грозном, за нас вообще всех. За свой дом, за скамейку у палисадника, за речку, за лес… Я не шучу. Я вот за это воюю. За маму, за папу, даже за жену — будь она не ладна… Вот за них. А Гусинский, Березовский и прочая жидовская сволочь меня не волнуют.
— Нехорошая эта война, — вступил в разговор Куценко. — Не хорошая. В темную нас разводят… А люди рубятся насмерть. Как всегда. А что там за спиной творится!… Ужас!
— Как говорил когда-то Деникин о войне с Гитлером, — блеснул я знаниями. — Русская армия выиграет эту войну и обратит штыки свои против большевиков. В данном случае, против дерьмократов и их прихлебателей.
— Ты не веришь в демократию? — спросил меня Сэм.
— Конечно, нет! Что за вопрос? Если я всегда голосую за одних, но при этом постоянно выигрывают другие, и я даже не могу себе представить, кто за них в принципе может голосовать… То какая же это демократия? Это, блин, такая демократия, что когда избрали «правильных» товарищей — это здорово, молодцы! Все легитимно. А если избрали «неправильных» товарищей — выборы нелегитимные, все плохо, надо срочно голосовать снова. И так до тех пор, пока не выберут правильных товарищей.
— Вообще-то, — прервал меня Куценко. — Выборы выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто считает. Это еще Вождь Народов сказал. Чтобы стать депутатом, надо просто скупить избирательную комиссию. Или запугать до смерти. Они потом ночью сами нужный результат сделают.
— А наблюдатели?
— Тоже покупаются. Или запугиваются… Все люди, все жить хотят. И хорошо жить.
— Короче, — сказал капитан. — Наша главная… Нет, главнейшая задача здесь, в Чечне, это сберечь личный состав, и не погибнуть или покалечиться самим. Все остальное — вторично.
— А людей защищать? — тихо спросил я. — Тех, кого в рабство угоняют, грабят, убивают, насилуют?
Капитан помрачнел.
— А мы ничего не можем сделать! — ответил он. — Там, в России, никто с ними и не борется. С чехами. Они творят там, все, что захотят… Если бы была нормальная война, то она была бы тотальной! По всей территории страны. А мы здесь даже не воюем, а просто восстанавливаем конституционный порядок. Официально войны в стране у нас нет.
— Ни мира, ни войны, — сказал с лежанки Сэм.
— Вот, вот! — обрадовался поддержке Куценко. — Как при Ленине… Все равно, главное — сохранить свою жизнь. Ну, и подчиненных тоже. А потом… А потом уехать куда-нибудь подальше. На Кубу, например. Я на Кубе служил… Ничего так там — нормально…
Тут я заметил, что в углу, у буржуйки, притаился, слушая наши разговоры, Ваня. Заметил его и Куценко.
— Ты чего тут притих, папуас?! — закричал он. — Ты подслушиваешь?!
От схватил сапог, стоявший внизу, у лавки, и запустил его в Ваню. Тот уже ринулся к выходу, но сапог увесисто и сочно треснул его по заду.
— Ой-е-ей! — завопил Ваня, исчезая где-то внизу за тентом.
— Вот надо так сделать, чтобы такого вот балбеса Ваню здесь не убили, — задумчиво сказал капитан. — Балбес-то он балбес. Но ведь свой — русский. Жалко…
Часть 5. По горам, по долам…
Глава 1
— Так, мы пойдем тремя колоннами, параллельно друг другу — 135-я, 131-я и 136-я бригады, — объяснял мне Найданов.
— Погоди, — удивился я. — Как 131-я? А разве их не всех положили в Грозном?
— Да ну, ты чего, — усмехнулся Андрей. — Конечно же, нет! Не всех. Плюс новые формирования… Да там полно народу.
— Интересно, у меня там однокурсник служит — Колюжный, — подумал я вслух. — Что с ним? Может и встретимся?
— Может быть, — сказал Найданов. — Но маловероятно. Мы пойдем параллельными дорогами, но между нами будут горы. Так что вряд ли увидимся… Может быть, услышим, если кто сильно громко стрелять будет.
— Ага, ну да… — я покачал головой.
Но, в общем-то, это была приятная новость. Осточертел мне это Курчалой хуже горькой редьки. Пора сваливать куда-нибудь на новое место.
Перед самым выездом нас еще раз нагрузили боеприпасами. Да так, что моим расчетам стало в кузове даже как-то ощутимо тесновато.
— Ничего! — утешил я их. — Скоро все расстреляем. Зато сколько досок для печки!
