Но он приехал.
Еще до того, как снайпер смог разглядеть машину, в сердце что-то кольнуло, и он ни секунды не сомневался, что это ОНИ. Света, разлитого в вечернем небе, уже не хватало для точного опознания, но все же, пусть смутные, очертания автомобиля, подъехавшего к первому коттеджу, можно было легко определить. Снова из «Форда» вышла пара крепких парней с бритыми затылками, которые уверенно заколотили в ворота. Снова вышла к ним молодая цыганка, открыла, по всей видимости, запор, и впустила их в глубину двора. Навстречу вышел молодой цыган, и проводил приезжих внутрь дома.
Саша, принуждая себя действовать спокойно, не торопясь перебрался к месту будущей стрельбы, взял винтовку в руки, поцеловал ее и прижался к ней щекой.
— Поработай для меня еще немного, милая. Я люблю тебя! — признание в любви вышло само собой, естественно, и снайпер счастливо засмеялся.
Это слово — «люблю», вызвало какие-то смутные ассоциации в памяти. Что-то связанное со Стивеном Кингом; что-то вроде автомобиля по имени «Кристина», или вроде того; как парень любил свою машину, и то ли он убивал, то ли она за него убивала. Но ненормальность той, книжной, ситуации заставила Сашу поежиться, и улыбаться он перестал.
Пока он тут, в засаде, разбирался с вопросами любви и ненависти, «Форд» уже выезжал на асфальт, чтобы ухать из Новопетровска. Ветка лежала на дороге никем так и не тронутая, в том положении, в котором оставил ее Саша, и он уже точно понял, что водитель здесь, в этом месте, притормозит. Это случится через несколько секунд. Снайпер вскинул винтовку, установленную на ведение автоматического огня, и замер.
«Форд» ехал так быстро, что на мгновение у Саши мелькнула в голове невероятная мысль, что автомобиль не станет тормозить, а просто перемахнет через препятствие и умчится дальше, но нет — машина плавно замедлила ход и приняла вправо, в Сашину сторону, чтобы произвести объезд. В это мгновение снайпер открыл кинжальный огонь. Он не остановился, пока не выпустил в салон автомобиля весь рожок. «Форд» плавно съехал в кювет, и, наткнувшись на какое-то препятствие, заглох.
— Прекрасно! Чудесно! Замечательно! — бормотал снайпер, лихорадочно натягивая тонкие резиновые перчатки на руки, — в кювете это намного лучше, чем на асфальте, не видно никому.
Он справился с перчатками, отбросил винтовку — перезаряжать ее уже было некогда, и рванулся к машине.
Водитель уткнулся лицом в руль, бессильно свесив руки вдоль туловища. Его сосед уставился мертвыми глазами в лобовое стекло, а отвисшая челюсть придала ему такой удивленный вид, как будто он молча спрашивал: «А что случилось-то со мной, а?».
Серебристый кейс был зажат у него между ног. Саша рывком распахнул правую переднюю дверцу, выдернул его у мертвеца, и ни на секунду не задерживаясь, помчался назад.
Никогда еще он так не нервничал. Кое-как, с грехом пополам, собрал свои орудия производства, снял с багажника велосипеда большой пакет «особой прочности», положил туда оба кейса, и дал ходу.
Саша ринулся вдоль дороги понизу, в сторону Гремячего. Он заранее наметил себе путь отступления, и теперь стремился к грунтовой дороге, проходившей от хутора к Новопетровску; по ней особо трудолюбивые новопетровцы гоняли на пастбища коров, но теперь было уже довольно поздно — скот давно прошел в Новопетровск, к хозяевам. И там не должно было быть, по идее, ни одного человека. Но и в самом крайнем случае, даже если его кто и увидит, в сгустившейся темноте не разглядит, и не сможет потом описать. Так что все было совершенно безопасно.
Удалившись от места экспроприации, как ему казалось, на достаточно безопасное расстояние, Саша все же не выдержал, остановился, и осмотрел свою добычу. Он открыл кейс, и присвистнул. Там лежали деньги: и в пачках, и россыпью; российские денежные знаки вперемежку с иностранными.
— Похоже, парни не одну точку сегодня объехали. И, наверное, не только в Новопетровске были. Что-то слишком много получается для нашего маленького поселка. А вообще-то, это все очень здорово. Просто превосходно.
Саша, при виде денег, как-то даже забыл о текущем моменте, что-то размечтался, но со стороны цыганского поселка раздался яростный лай собак, и снайпер очнулся.
— О черт! — выругался он, достал из кармана веревку, и привязал пакет с кейсами к багажнику.
Саша поблагодарил Бога, что пакет выдержал, не порвался на пути отступления, и дал обет поставить в местной церкви четыре самые толстые свечи за успех операции. И денег пожертвовать. Но в определении размера затруднился: решил, что сначала нужно подсчитать, сколько же ему досталось.
После этого он перебежал через асфальт, вскочил на велосипед, и, что есть силы нажимая на педали, помчался домой.
Глава 31
Василий Трубачев сосредоточенно ковырял пальцем в пулевом отверстии автомобиля. Ерохин и Плотник с хмурыми лицами наблюдали за ним, находясь несколько в стороне. Оба жевали жвачку, которой их угостил старший товарищ, и молчали.
Вокруг «Форда» суетились лица в милицейских мундирах, господа в гражданском, фотографы, эксперты, просто непонятно кто — народу было много.
Трубачев перестал ковыряться в машине, и направился к Сергею и Валентину. Те несколько оторопели: недовольно — недоуменное выражение лица Трубачева сменилось, как ни странно, на широкую улыбку. Казалось, еще немного, и Василий захохочет.
— Ну что, друзья мои, опять ваш район отличился.
— Чем же? — настороженно спросил Плотник.
— Иван Бананан убит — личность, которая мне, во всяком случае, хорошо известна.
— Чем же известен тебе, Василий, этот почтенный, надо думать, гражданин, неожиданно ушедший от нас в мир иной?
В ответ Трубачев процитировал давно забытое творение советских поэтов времен «холодной войны»:
— Всем известна эта схема увлечений дяди Сэма: гонка к пропасти, грабеж, культ насилия и ложь!
Коллеги невольно рассмеялись, и неожиданно мир вокруг них стал теплее и красочнее.
— Опять наш человек? — спросил Ерохин.
— Так скажем, экспертизу еще не проводили, в смысле, гильз, но ставлю сто баксов против одинокого гульдена, что это сделал наш клиент. А из этого следует, что снайпер находится в Новопетровске, никуда не уезжает, ниоткуда не приезжает. Искать его надо здесь!
— Скажи Василий, как ты думаешь, кто им руководит? Откуда он узнаёт место и время?
— Почерк у него стандартный, если вы успели заметить. Особыми изысками не отличается — засада у дороги, обстрел, и уход. Типичная тактика диверсионных действий. Хорошо, что еще мины не ставит.
— Так может, это кто из чеченских ветеранов умом тронулся, а? Вернулся домой, а думает, что все еще на войне?
— И такое не исключаю. Но тогда ему безумно везет: что ни акция, то шум и грохот. На всю область резонанс… Кто ему дает информацию?
