— Вас, молодой человек, обвиняют в убийстве охранника ночного клуба Андрея Карпухина. Того самого, который, по вашим словам, выручил вас из лап Семенца, точнее — его секьюрити.
Анчар и Белявский уперлись взглядами в Станислава.
— Меня обвиняют в убийстве?! Я замочил Андрея?!! — У Гордеева едва не отвалилась челюсть от изумления. — Это что, шутка или издевательство?
— Это реальность бытия. Твоего! — криво усмехнулся Бес. — Причем очень хреновая реальность. И тянет она как минимум лет на двенадцать строгого режима.
— Но я же не убивал этого парня! Я в этом чертовом клубе и пальцем никого не тронул, — с возмущением сказал Стас. — Вы что, мне не верите?
— Верим, не верим… — пожал плечами Белявский. — Верить надо фактам. Чуть больше часа назад сюда приезжали сотрудники убойного отдела Центрального округа столицы. Они искали некоего Гордеева С.Н., подозреваемого в убийстве охранника Карпухина А.А. Надеюсь, ты с этим человеком хорошо знаком? Я имею в виду Гордеева С.Н.? Дмитрий Васильевич, скажи ему спасибо, не выдал тебя сыщикам, потому что решил сначала сам во всем разобраться. Взял грех на душу, сказал милиционерам, что тебя здесь нет.
— И в чем следует разбираться? Я еще раз повторяю, что никого не убивал, — повысил голос Станислав.
— У оперативников на руках были свидетельские показания работников ночного клуба и охранника Всеволода Семенца, — наконец вмешался в беседу Анчар.
Голос его звучал глухо, лицо словно окаменело.
— Я лично читал эти показания. Картина происшествия, точнее — преступления, незамысловата и проста, как таблица умножения. Свидетели утверждают, что вы, Станислав Николаевич, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, устроили ссору с охранником ночного клуба Андреем Карпухиным, состоявшим при исполнении служебных обязанностей. Ворвавшись в гримерку к девушкам из танцевальной группы, вы грязно к ним приставали, хватали…
— Вот этого только мне не хватало! — едва не простонал Гордеев. — Стриптизерш я еще не домогался! Да еще в пьяном виде… Маразм! Я в клубе был трезвым, трезвее не бывает! Я же за рулем машины находился, привез Анну Дмитриевну. И пальцем никого не тронул! Клянусь!
— Карпухин пытался вас утихомирить и вывести из гримерки, — не обращая никакого внимания на эмоциональное выступление Стаса, продолжил Анчар. — Вы стали активно сопротивляться, полезли в драку. Сбив Карпухина с ног, вы, Станислав Николаевич, сорвали со стены огнетушитель и стали колотить им охранника по голове. Когда ваш противник перестал подавать признаки жизни, вы скрылись из ночного клуба.
Гордееву официальный тон, которым докладывал подробности свидетельских показаний Анчар, совсем не понравился.
Похоже, бывший генерал поверил в фальшивые свидетельства против него. Но почему он сразу не сдал его милиционерам?
Белявский сказал, что Дмитрий Васильевич имел желание разобраться сам в произошедшем. А зачем это ему нужно? Хотя что тут думать? В деле замешана дочь генерала, и Анчару совсем не хочется, чтобы его фамилия фигурировала в этой темной истории.
— Кстати, перегаром от нашего молодца несе-ет, — протянул Белявский, подойдя почти вплотную к Гордееву. — А говорил, что не пил этой ночью. Вот и верь его заверениям!
— Про ночь я ничего не говорил. Это уже здесь с… — начал было Станислав, но тут же прикусил язык.
Анчар никак не прореагировал ни на слова Белявского, ни на реакцию на них Гордеева. Создавалось впечатление, что генерала совершенно не интересует мнение присутствующих, их слова и чувства, что он разговаривает сам с собой и что-то решает для себя. И, судя по его мрачной физиономии, для Стаса будущее решение ничего хорошего не сулит.
— Не верю я этому молодчику! — энергично махнул рукой с зажатым уоки-токи Белявский. — Врет он все — от начала и до конца. Нажрался до свинячьего визгу, устроил дебош, убил человека…
— Анне ты тоже не веришь? — исподлобья глянул на Беса Анчар.
— Нет, ну почему же… — на секунду смешался Белявский, но тут же нашелся: — Она же не присутствовала при драке, ничего не видела. Может, Анна пожалела Гордеева или они договорились? Такое тоже нельзя исключить.
— Что ты мелешь? О чем договорились? Моя дочь мне никогда не врала! А еще прикинь временные характеристики. По ним-то они никак не могли сговориться. И показания охраны: время отъезда, время приезда, время в пути. Навскидку можно просчитать, что в ночном клубе они пробыли меньше часа, — похоже, Анчар наконец вышел из эмоционального ступора и стал проявлять характер. — И прикинь, за полчаса, максимум — за сорок минут, Гордеев сумел вдрызг напиться, погонять танцовщиц, убить человека, вступить в сговор с Анной и скрыться с ней на автомобиле. И не куда-нибудь приехать, а сюда, в мой дом, где его будут в первую очередь разыскивать. А потом, после всего этого он улегся в постельку и заснул сном младенца так, что его еле разбудили.
— Ну, если принять серьезную дозу спиртного, так и из пушки не разбудишь и вообще все по фигу… — попытался возразить Белявский, но и в его голосе зазвучали нотки сомнения.
— Ах, оставь! — с досадой отмахнулся Анчар от Белявского. — Хоть убей, Серафимыч, не верю я тем свидетельским показаниям. Две стриптизерши, охранник Севы Семенца… Дочери — верю! Ему, — Дмитрий Васильевич небрежно выбросил указательный палец в сторону Гора, — возможно, поверю. Но считаю, что во всем этом следует хорошенько разобраться. У тебя не появлялась мысль, что все произошедшее в ночном клубе — провокация? И организована она вовсе не для того, чтобы Гордеева закатать за решетку, а с целью опорочить меня: через дочь, через этого молодого человека, ее телохранителя.
— Провокация?! И ее, вы считаете, мог организовать Всеволод Семенец?! — Брови Евгения Серафимовича полезли вверх. — Ведь это люди Севы, по словам Гордеева, ударили его и связали. Зачем это Семенцу нужно? У него мозги только на «зеленые» настроены, как бы больше снять, на баб и на «снежок».
— Сева — сопляк, но ты вспомни, кто стоит за его бизнесом, а кто стоит за теми, кто стоит за этим пацаном… У меня выборы в Думу на носу, а тут, в связи с происшествием в ночном клубе, фамилию Анчар начнут полоскать во всех желтых газетенках. А там, — Дмитрий Васильевич ткнул пальцем в потолок, — быстро отреагируют. Ты слышал, Евгений Серафимович, какой тезис озвучил глава нашей думской фракции? Цитирую дословно: «Освободиться от балласта в партии и не допустить, чтобы в предвыборных списках фигурировали одиозные фигуры».
— Ну какой же вы балласт, Дмитрий Васильевич, — с укоризной сказал Белявский. — Заместитель председателя думского комитета, состоите в руководящих органах партии…
— Ты, Серафимыч, нюх случайно не потерял? Или совсем рассупонился от спокойной жизни, пригрелся за моей спиной? — почти зловеще произнес Анчар, так что Бес в лице несколько переменился. — Это я сегодня зампред и прочая, и прочая, а завтра буду никем, и мало того, одиозной фигурой, бросающей тень на партию. Понял, ты, старая ищейка! А то расплылся яичницей: вы же состоите…
