— Удар в шею? — угрюмо поинтересовался Гордеев. — Как и у Панченко?
— Картина гибели аналогична, — подтвердил догадку Стаса генерал. — Явно работал профессионал.
— А не могло это быть обычным криминалом? Кутепов снял деньги в банке, а за ним проследили…
— Самое интересное, что деньги сняли со счета уже после того, как его убили.
— Может, пытали? Выведали код?
— Следов насилия на теле Кутепова не обнаружено.
— Тогда что?
— Тогда то, что, кроме тебя самого, номер счета и кодовое слово известно еще и твоим работодателям…
— То есть вы не исключаете… Но иначе же невозможно! В контракте указывается наследователь заработанных сумм в случае, если сотрудник погибнет. Я вот указал сестру.
— Обнуление счета убитого, по моему мнению, не повод, а следствие. Мы знаем точно о двоих убитых россиянах из нашего списка. И оба покинули Синдикат по окончании годового контракта. О том, что Панченко ушел из организации, известно со слов Дэна-Вагина. А в деле Кутепова мы можем лишь выстроить логическую цепочку, подтверждающую ту же версию: календарный год работы — попытка снять деньги со счета.
Кстати, и третий фигурант, омоновец Гаврилов, по нашим прикидкам, работал в Синдикате ровно два года. И все идет к тому, что и он погиб.
— А как вышли на этого Гаврилова?
— Стали копать более тщательно, проверять родственников и знакомых спецов из «списка одиннадцати». Это уже случилось после твоего ухода в Синдикат. Так вот, родители Гаврилова погибли в автомобильной катастрофе, сам он воспитывался в детдоме. Женат официально не был. Исчез из поля зрения бывших сослуживцев после тесного контакта с людьми из одной из охранных структур, входящих в сферу интереса бизнеса Анчара — Белявского. Вроде бы ему работу предложили высокооплачиваемую за рубежом. Товарищи по службе сообщили, что у Гаврилова до того, как он исчез из России, была женщина, с которой омоновец жил в гражданском браке, и будто бы у них даже есть совместный ребенок. Вышли на нее, оказалось, что Гаврилов три или четыре раза за эти годы звонил, обещал, что заработает денег и вернется. Последний звонок был как раз в период истечения второго срока контракта. Гаврилов сообщил, что на днях возвращается в Россию. Однако на этом их контакты прервались. Кстати, мы проверили всех возможных наследников Панченко, Кутепова и Гаврилова. Никто из родственников денег после их смерти, в последнем случае оговоримся — возможной гибели, не получал.
Глава 15. К вопросу об экзистенциализме
Генерал Веклемишев замолчал, давая возможность Гордееву переварить услышанное.
— Интересный расклад получается, — после недолгой паузы задумчиво произнес Станислав. — Как в песне: «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь». Пока ты в Синдикате — живешь. Захочешь выйти — умри. Но и здесь ходишь по лезвию бритвы, и не сегодня завтра тебя запросто могут завалить где-нибудь на окраине планеты по имени Земля.
— Я тоже склонен к мысли, что Синдикат так просто никого не отпускает. И не из-за денег, о которых мы говорили. Если цинично рассуждать, просто поступают по-хозяйски. Чего зря евро разбрасываться. Речь идет о другом…
— Слишком много знали? — припомнил свои рассуждения Стас.
— Знали погибшие, может, и не слишком много, в меру своей компетенции. Я считаю, единственное главное и смертельное знание для них, для тебя, для всех — это сам Синдикат.
— То есть все, кто попал в его сети, обречены на гибель? — с застывшим лицом произнес Гордеев.
— Это мое глубокое убеждение. Если сможешь опровергнуть, Станислав, попробуй, — пожал плечами генерал Веклемишев.
— Идущие на смерть приветствуют тебя! Выходит, каждому из нас уготована судьба гладиатора: если тебя не убьют сегодня, убьют завтра. Мы все — обреченные на гибель?! — чуть ли не восхищенно сказал Гордеев.
Генерал Веклемишев молча смотрел на него с экрана.
— А вот хренушки вам, ребята! — воскликнул Стас и показал в пространство два кукиша. — Еще посмотрим, кого вперед ногами понесут! Это же надо додуматься, классных мужиков, профи использовать, а потом их — в навоз, в прах! Ну, суки! Меня на заклание, значит, тоже приготовили, как неразумного барашка. По шее ножичком — и в канаву? Нет, гниды, не дождетесь! Не вы меня — я вас достану, сволочи!
— Все, выговорился? — спокойно спросил Веклемишев. — Как я понял из твоего эмоционального выступления, Стас, ты готов продолжить работу в прежнем качестве.
— Еще как готов, товарищ генерал! — отрапортовал Гордеев. — Зубами рвать буду козлов вонючих!
— Зубами не стоит, — поморщился Веклемишев, — умом больше работать надо. У тебя, кстати, последнее время это неплохо получается. Усек, гладиатор?
— Ставьте задачу, Вадим Александрович, — сбавил пыл Гордеев.
— Задача простая: работать, как работал, и внимательно наблюдать за окружающим миром…
— Так вы брать их не будете? — перебил Веклемишева Стас.
— Кого их?
— Ну, Горана-Славича, Конопницкого, герра Алекса. Два ката, у которых руки по локоть в крови… Если повязать Энтони и Алекса-Майрониса, то Синдикат лишится управления. Окружить лагерь ротой спецназа, «пехоту» мордой в песок, главарей — в разработку, а там и остальных, кого еще не знаем, поодиночке вылавливать.
— Стратег! — восхитился генерал Веклемишев. — Тебе бы, Стас, армией при Аустерлице или под Бородино командовать. А я думаю, на кого ты так похож? Вылитый Багратион, только без бакенбард. Да какой там Багратион — Кутузов!
— Ну что вы, Вадим Александрович! — расстроившись, опустил голову Гордеев. — Опять из меня пацана делаете.
— Никого я из тебя не делаю, — устало сказал Веклемишев. — Просто ты пропустил мимо ушей мои слова, что, вероятно, мы видим лишь верхушку айсберга, именуемого Синдикатом. Что скрыто, нам неведомо — и это страшно. Хотя скорее Синдикат даже не айсберг, а пирамида. Мы уперлись в ее основание, в нижние ряды кладки, вершина теряется высоко в облаках, а уж что творится внутри пирамиды — загадка из загадок.
— Вы считаете, это так сложно? — осторожно спросил Гордеев.
— Думаю, более чем сложно, — нахмурился генерал. — По нашему разумению, ты, Стас, попал в одно из отделений Синдиката. И герр Алекс, он же Арвидас Майронис, вовсе не руководитель организации в целом, а лишь шеф обособленного подразделения. Ты, кстати, не обратил внимание, что твои коллеги — и начальники, и подчиненные — все как один выходцы из стран давно развалившегося социалистического блока, а также бывших республик СССР. Горан-Славич по национальности серб, Арвидас Майронис — литовец, Энтони-Конопницкий — поляк, вы с Дэном-Вагиным — русские…
— Мой сосед по домику здоровается со мной по-английски, на более тесный контакт мы не выходим, это не приветствуется. Однако я расслышал, как он с одним из обитателей лагеря перебросился парой фраз на украинском языке, — подтвердил версию генерала Гордеев. — Да и остальные жители лагеря ни на китайцев, ни на арабов, не говоря уже о неграх, не тянут.
