Таня увидела, что кончик одного из усов Сарданапала
вывернулся и теперь целеустремленно ковыряется в замке своего зажима, используя
отскочившую дужку очков как отмычку. Щелк! Замок открылся, зажим отлетел, и усы
воинственно заплясали, вытворяя самые невероятные вещи. В одно мгновение они
довели спокойную бороду академика до бешенства, и она, бросившись в атаку,
подобно удавке, обвила шею своего хозяина.
– Ну Барабас Карабасов!!! Ну БАРАБАС!!! Докарабасишься ты у
меня! – потрясая кулаком, выразительно сказал Сарданапал.
* * *
После занятий, когда Таня, Ванька и Баб-Ягун готовились в
читалке к снятию сглаза, а Шурасик, примерно затихнув, на дальнем столике
переписывал бисерным почерком «Самые жуткие заклинания, или Двести один способ
запугать лопухоида», в читалку примчалась растрепанная Дуся Пупсикова.
Выглядела она так, будто в нее вселилось с полсотни духов, и каждый тащил ее в
свою сторону.
– Там, там, там!!! – закричала она с порога, размахивая
руками, как потерявший флажок стрелочник. От изобилия чувств Дусю переклинило,
и она никак не могла объяснить, что же, собственно, произошло.
– Спокойно, Пупсикова! Без паники! Ты отвечай только «да»
или «нет». Пожар?.. Нет пожара? Нежить напала?.. И нежить не нападала?
Предположим самое страшное. От Поклепа русалка уплыла? – допытывался
Баб-Ягун.
– Да нет же! ГУГО ХИТРЫЙ НАШЕЛСЯ! Он в подвале, у Жутких
Ворот! – обретая голос, закричала Пупсикова и помчалась дальше.
– Что?! Гуго? – охнул Ягун.
Когда Таня, Ванька и Ягун примчались в подвал и протиснулись
сквозь невидимую арку, которая со стороны казалась непроходимой стеной, у
Жутких Ворот было уже негде яблоку упасть. Охранные циклопы безуспешно пытались
сдержать толпу. Лишь когда из трещины в полу вытек Безглазый Ужас, а сверху по
винтовой лестнице спустились Поклеп Поклепыч, Медузия и Великая Зуби, ученики
отхлынули.
Все увидели, что перед воротами лежит оторванная обложка
книги «Проделки белых магов в пересказе Гуго Хитрого». Рамка авторского
портрета была пока пустой, однако ощущалось, что Гуго где-то поблизости. Внутри
портрета кто-то возился и шумно вздыхал.
– Кто первым нашел обложку? – строго спросил Поклеп.
Циклопы засуетились, оглядываясь и подталкивая друг друга
локтями.
– Я еще раз спрашиваю: кто нашел обложку? – повторил
завуч.
– Давай, Липоня, выходи! Чего уж тут! Начальство требует,
ежели так! – загудели циклопы.
Смущенно ковыряя пальцем в носу, вперед протиснулся
здоровенный циклоп с узловатой дубинкой. Переступая с ноги на ногу под
пристальным взглядом Поклепа, Липоня сбивчиво забормотал, что у них потух
костер, а его послали поискать чего для разжига. Он пошел и видит, картонка
лежит, он картонку и захватил…
– Чтобы, значит, не просто так ей валяться! – заявил
он, в поисках одобрения поворачиваясь к товарищам.
Другие циклопы закивали, зашумели, подтверждая, что
картонкам просто так валяться не дело. Нехорошо это, когда картонки валяются,
непорядок, подозрительно даже… Им, служилым, этого никак допускать нельзя.
– А как я ее сюды принес, стал угли раздувать, – уже
смелее продолжал Липоня. – Только, значить, я ее к угольку, а она как
завопит… Ну мне это сразу не пондравилось! Тута я ее снова к огню, а она давай
орать благим матом!.. Тут уж и дружки мои пришли! Я им рассказал, как чего, и
им это тоже не пондравилось… Стали мы, значить, исследовать, нет ли тут в
картонке какой измены…
– Дальше я сама… – холодно оборвала Медузия, вставая рядом с
Поклепом. – Сюда собралось целое стадо тупых циклопов, и все забавлялись
тем, что совали обложку в огонь и слушали, как она вопит. Не так ли?
Циклопы снова зашумели, твердя, что, когда картонка визжит,
это не дело. Сегодня картонка визжать будет, а завтра нежить придет и все тут
позавоевывает к чертям собачьим… Им, служилым, это позволять не дело.
– Ваши выводы меня не интересуют! Меня интересуют факты! Что
произошло после того, как вы совали обложку в огонь? – спросила Медузия.
Опасливо и одновременно укоризненно косясь на шипящих у нее
на голове змей, Липоня вытер рукавом нос.
– А то и было… – плаксиво сказал он. – Не успели мы,
значить, разобраться, как чего, появляется откуда ни возьмись маленький такой
призрак в паричке – злой, блин, прям как нежить, и как шарахнет нас заклинанием!
Мы точно кегли разлетелись! Не ндравится мне такое обращение, ой не ндравится!
Вон какая гуля под глазом!.. Ну тут уж мы наверх послали… Сообчить, значить, по
начальству!
– Достаточно. Все остальные детали вашего повествования,
будьте любезны, оставьте для пересказа потомкам. Еще один вопрос, на этот раз
последний. В каком месте вы подобрали обложку? – строго спросила Медузия.
– Да разве упомнишь… Да только не здесь это было, не в
Тибидохсе… Кажись, в ближайшей рощице у пруда… – с облегчением сказал Липоня,
решивший, что гроза миновала. Но на самом деле она только начиналась.
– В РОЩИЦЕ У ПРУДА? Ты хочешь сказать, что рубил дрова для
костра в Заповедной Роще? – так и взвился Поклеп.
Липоня так перепугался, что уронил себе на палец дубинку.
Хотя он был втрое выше низенького завуча, но, как и остальные циклопы, боялся
его до дрожи. Смешно было смотреть, как Поклеп наступал на огромного циклопа, а
тот пятился, сметая всех на своем пути и даже не замечая этого.
– Ты хоть представляешь себе, что такое Заповедная Роща и
что случилось, когда в последний раз там срубили дерево? И что это было за
дерево! Что у тебя в голове? Студень? Сплошная кость? – клокотал Поклеп.
Великая Зуби оглянулась на настороживших уши учеников и,
подойдя к Поклепу, мягко коснулась его локтя.
– Лучше не надо теперь про Заповедную Рощу. Тут дети. Меньше
знаешь – лучше спишь, – негромко сказала она.
Опомнившись, Поклеп остановился и махнул рукой, показывая,
что Липоня свободен и вопросов к нему больше нет. Циклоп, радуясь, что все
закончилось благополучно, нырнул в толпу своих дружков.
– Ну, как я держался? Как я этих магов прищучил? –
неуверенно спросил он.
– Да уж! Прям с грязью смешал! Пущай знают наших! –
подбодрили его остальные.
Липоня просиял и, на глазах восстанавливая душевное
равновесие, отправился подбирать дубинку.
Таня видела, как Великая Зуби осторожно присела на корточки
возле обложки и постучала по ее краю пальцем.
– Гуго, ты здесь? Выходи! – сказала она.
