Ледяное пламя пронеслось совсем близко. Ягун едва успел
нырнуть под пылесос, одновременно ощутив, как его щеку и ухо обожгло морозом.
Это было даже больнее, чем если бы он ошпарился кипятком. Половина лица у Ягуна
мгновенно застыла и одеревенела. Рот пополз вниз. Хорошо еще, что пламя
коснулось Ягуна на излете, не самой ледяной своей частью.
Мгновение спустя неунывающий восьмой номер вновь был верхом
на пылесосе и мчался навстречу распахнутой пасти, где красноватым сердечком,
ясно выделявшимся на общем фоне, пылали гланды…
Когда пасть была совсем близко, Ягун газанул и круто взмыл
вверх, заставив свой пылесос надсадно взреветь и выбросить из трубы серебряный
дождь русалочьих чешуек.
Здесь он на мгновение завис и решительно метнул перцовый
мяч.
ШШШШШШШШШШИИИХХХХХ!
Мяч, направленный прямо в пасть Снежному дракону, почти уже
залетел туда, но почему-то в последний миг описал в воздухе петлю и оказался в
руках у Деда Мороза, который погнал вьюжную тройку навстречу Гоярыну.
– Нет, вы видели?! – разочарованно завопил ничего не
понимающий Ягун. – Это был явный гол! Надувательство!
Сарданапал бросился к Тиштре и Графину Калиострову:
– Это не по правилам! Кто-то заговорил мяч! Он летел точно в
цель!
Графин Калиостров тускло посмотрел на главу Тибидохса.
– Протест отклоняется. Я не зафиксировал никакой посторонней
магии, – заявил он.
– А вы, вы видели? – кинулся Сарданапал к Тиштре.
– Не могу сказать ни «да», ни «нет». Я моргнул. И вообще у
меня близорукая дальнозоркость на фоне вирусного конъюнктивита, –
уклончиво сказал перс, поймав на себе слишком внимательный взгляд Тарараха.
– Пустите меня к этому лицемеру! – завопил питекантроп,
пытаясь оттеснить циклопов.
– И-и-и! Не пускайте его ко мне! У меня справка есть, что я
весь насквозь больной! – визжал Тиштря.
Тарарах так поразился, что перестал вырываться у циклопов.
Минуту спустя матч продолжился. Воспользовавшись тем, что его рот полностью
оттаял, играющий комментатор затарахтел с новыми силами.
– Дубняк с пламегасительным мячом прорывается к Гоярыну… Эх,
опять наша защита дала сбой! Кузя Тузиков пытается остановить Дубняка, но лишь
примерзает к венику! Опять запрещенные приемчики, мамочка моя бабуся! Я зверею!
Молодец Катька Лоткова, вовремя разворачивает дракона! Гоярын выбрал правильную
тактику: вместо того чтобы выдыхать пламя со средней дистанции, он ударяет
хвостом. Удар не попадает в цель, но Дубняка сносит порывом ветра. Отличный
момент! Гоярын по приказу Кати выдыхает пламя тремя небольшими порциями. От
первого и второго огненного плевка Дубняк уворачивается, но последний залп
попадает в цель. Дубняк мигом покрывается копотью и теряет пламегасительный
мяч, которым завладевает Семь-Пень-Дыр. А еще мгновение спустя Дубняк
оказывается в пасти у Гоярына… Гоярын, разве мама не предупреждала тебя, что
нельзя глотать мороженое такими кусками? Это закончится ангиной!
Но радоваться Ягуну пришлось недолго. Услышав свист, он
обернулся. К Гоярыну, не совсем еще заглотившему Дубняка, на вьюжной тройке
мчался Дед Мороз с перцовым мячом. Кузя Тузиков и сунувшийся на подмогу Жора
Жикин были сметены. Катя Лоткова на своем аккуратном пылесосике успела нырнуть
за голову Гоярыну и теперь пыталась заставить его захлопнуть пасть. Но Гоярын
не слушался. Три кобылицы Деда Мороза вселяли в драконью душу путаные, но
сладкие гастрономические грезы.
Надеясь заглотить сразу всю вьюжную тройку да и Деда Мороза
с его мешком в придачу, Гоярын совершил самую распространенную ошибку всех
драконов: перестал прислушиваться к сигналам защиты и широко разинул пасть. На
это Мороз и рассчитывал. В последний миг, когда Гоярын зажмурился от
предвкушения, надеясь на вкусный обед, Дед Мороз решительно натянул вожжи. Вьюжная
тройка застыла как вкопанная, лишь звякнули валдайские колокольчики и
посыпались от грив и хвостов серебряные искры.
Дед Мороз поднялся в санях во весь свой немалый рост.
Перцовый мяч, пущенный решительной рукой, огненной кометой залетел в драконью пасть.
ВСПЫШКА!
Трибуны ахнули, когда Гоярын окутался оранжевым дымом. В
следующую секунду он страдальчески разинул пасть и выплюнул Дубняка,
подтаявшего, закопченного, но полного боевого задора. Болельщики с полюса
торжествующе закричали, материализуясь вокруг купола. Таня вцепилась в футляр
контрабаса так, что костяшки пальцев у нее побелели. Как ей хотелось оказаться
там, на поле, где свистел ветер и игроки, казавшиеся крохотными, как точки,
стремительно рассекали воздух, охотясь за мячами.
– Вот так Дедульник-Морозильник! Пять очков полярным
духам! – с невольным восхищением воскликнул Тарарах.
Баб-Ягун проводил удаляющегося Деда Мороза задумчивым
взглядом.
– М-да, в драконболе он малость кумекает, спорить не
стану! – буркнул он. – Но ведь сегодня тридцать первое декабря, и
бедному дедульнику можно посочувствовать. После матча ему еще облетать
несколько миллионов лопухоидов. Подарки под елку, стишок, прочитанный на
стульчике карапузом, рюмашка на посошок и прочее новогоднее бланманже, я вас
умоляю! Бедным лошадкам придется несладко. Придется за одну ночь отработать все
годовое сено, если, конечно, они не питаются сугробами.
Мимо Ягуна кто-то стремительно пронесся, набирая высоту.
Играющий комментатор обернулся.
– Опять Гурий Пуппер! Браво, вьюноша! Пуппер с чихательным
мячом идет на прорыв. Его пытается остановить Санта-Клаус. Он шпорит оленя и
атакует Пуппера. При этом Клаус громко распевает: «Джингл-белз, джингл-белз!»
Надо полагать, это психологическая атака! Кое-кого уже начинает тошнить!..
Гурий делает в воздухе красивую полупетлю, потом сразу штопор, и Санта остается
далеко позади. Один есть! Пингвин-ага, Замерзайло… Пуппер уходит и от их…
Просто колобок какой-то! Ну-с, болельщики мои дорогие, кто у нас там на
очереди? А, Снежная Гурия собственной персоной! Какие люди на Буяне! На месте
Пуппера я бы повозился с ней подольше, уж больно хорошенькая… Эй, Лоткова, не
надо меня сглаживать! Я в жилетке, да и вообще работа у меня такая – глупости
говорить! Я бы, может, и хотел что-нибудь умное ляпнуть, да мне эфирная сетка
не позволяет! Чумиха ее побери, эту эфирную сетку!
Не слушая Ягуна, не видя ничего, кроме своей цели – пасти
Снежного дракона, – Гурий Пуппер мчался ей навстречу, прильнув грудью к
метле. Вон он промчался мимо сектора, где сидели его фанаты, тренер,
магнетизеры и магвокаты. Магвокаты уже кричали в зудильники, стремясь кому-то и
на что-то пожаловаться. Тренер был хмур как туча. Магнетизеры на всякий случай
вцепились в коврики. Гореанна, поссорившаяся с кем-то, уже палила из
сглаздамата, едва успевая менять обоймы. Зато верные фанаты были, как всегда,
душой и телом с Пуппером.
На их перетяжке пылало:
