– Э-э… Ну есть маленько! – признался Ягун.
Пуппер нахмурился.
– Это не по правилам! Ты должен сообщить об этом
судьям! – заявил он, возмущенно подпрыгивая на метле.
– Типа, скидка выйдет? – с иронией поинтересовался
Ягун.
– Я не понимаю, что есть «скидка»!
– А тут и понимать нечего. Просто не философствуй! Последним
хорошим философом был Эразм Роттердамский, и тот давно умер. И вообще, верни
мне рупор! Ты и так уже растрезвонил всем трибунам мои маленькие девичьи
секреты! – огрызнулся Ягун, решительно отнимая у Пуппера рупор. –
Прошу прощения, дамы и господа! Небольшая техническая неполадка! Стрелы амура,
роковые страсти, новогодние подарки от полярников и прочие непредвиденные
случайности!.. Ваш любимый комментатор вновь с вами, причем не один, а с
мячиком!.. Полюбите нас без мячика, а с мячиком нас всякий полюбит… О, Таня
Гроттер все же решилась идти на прорыв! Пуппер прикрывает ее сверху… Какое
безумие! Гроттер-то ладно, она безбашенная, но чтобы умничка Пуппер – вот уж
кого не узнаю!.. Дед Мороз и Санта-Клаус бросаются им наперерез! Какая буря!..
«Вьюга злится, вьюга плачет, кони чуткие храпят, вот уж он далече скачет, лишь
глаза во тьме горят!.. Мчатся бесы рой за роем в беспредельной вышине, визгом
жалобным и воем надрывая сердце мне…» Кстати, мерси Пушкину за цитату!.. К чему
я это все?
Ягун слегка призадумался, поскреб затылок, сдвинув ушанку на
лоб, и бойко продолжил:
– Ах да! Я вообще-то собирался чисто риторически спросить,
что можно увидеть в этой снежной каше?.. Дракон выдыхает пламя… О нет!!!
Похоже, Гроттер все же накрыло… Уф, я был не прав! Танька успела нырнуть под
контрабас, хотя ей и досталось. Я точно вижу, что с ее головы сорвало шапку, а
волосы обледенели! Она поворачивается на контрабасе и дает пас Пупперу. Она
даже не успевает его заговорить, но Гурий все равно тут как тут! Он
перехватывает мяч и прорывается к Снежному дракону, чья пасть все еще открыта!
Но что это? Пуппер отброшен на несколько десятков метров и лишь чудом не теряет
мяч!.. Опять фокусы? Готов поспорить, это был Ознобич, или кто у них там из
невидимых, мамочка моя бабуся? Ну держись, курица ты замороженная! У меня тоже
есть мячик! Гуллис-ду… Пардон, я забыл, что я с рупором!.. Сделайте вид, что
ничего не слышали!
Ягун разогнался, ловко избежал столкновения со Снежной
Гурией и, промчавшись над Снежным драконом, метнул одурительный мяч. Самые
зоркие из болельщиков увидели, как наперерез мячу метнулось что-то прозрачное,
что-то такое, о существовании чего можно было догадываться лишь по контурам,
обозначившимся на фоне сплошного снега. Это что-то – или, точнее, этот
кто-то попытался перехватить мяч. В следующий миг трибуны услышали
досадливый возглас, и кто-то, оставшийся невидимым, грузно шлепнулся в
наметенные внизу сугробы. Санитарные джинны и Ягге, увязая, бросились к
упавшему.
Тем временем одурительный мяч, не встречая никаких преград,
благополучно залетел в так и не захлопнувшуюся до конца пасть Снежного дракона.
– О нет, нет! Разумеется, это был не Цап-царапс и даже не Щупс-курощупс!
Это был самый банальный Леос-зафиндилеос!.. – заметил Ягун. – Восемь
– один! Счет неприятный, но внушающий некоторые надежды! Ознобич попытался
расколдовать мяч, но в самом буквальном смысле сел в лужу!.. Точнее, в будущую
лужу, которая пока носит гордое имя «сугроб»! А был ли мальчик, может, мальчика
и не было? Нет, мальчик все же был… Уф, что-то меня заболтало на ровном месте…
Моя бабуся бережно перекладывает Ознобича на носилки и поторапливает джиннов…
Интересно, куда она будет делать Ознобичу уколы, если он до сих пор невидим?
– ЯГУ-УН!!! – донесся крик с другой части поля.
Неохотно прервавшись, играющий комментатор повернулся.
Семь-Пень-Дыр и Гробыня размахивали руками.
– Что еще?
– ЯГУ-У-УН! Нам забили!
Увидев Гоярына, окутавшегося малиновым дымом, Ягун все понял
и ударил себя по лбу.
– Мамочка моя бабуся! Я совсем забыл про чихательный мяч!
Десять – один! Ничего себе счет, я вас умоляю! Всего-то разницы, что в жалкий
нолик! Какое-то круглое ничтожество, а сколько вреда! Кто, интересно, забил?
ЧТО? Пингвин-ага? Я вас умоляю! Я явно недооценил этого парня!.. А такой рохля
с виду, что прям дядь дай грошик!.. Ну, и где там этот Гурий с обездвиживающим
мячиком? Собирается он отрабатывать нашу тибидохскую гречневую кашу?
А Гурию Пупперу между тем приходилось туго. Его обледеневшая
метла, которой пришлось хорошенько покувыркаться, треснула и почти утратила
управление. Проволока, стягивающая на метле ветки, ослабела, и великолепный пук
на конце основательно поредел. В настоящий момент дорогая метла Пуппера больше
напоминала старый веник в той последней своей стадии, когда им швыряются в
школьных коридорах.
Дед Мороз, Замерзайло и Санта-Клаус, видя, что Пуппер
начисто лишен маневренности и бестолково кружится на одном месте, со свистом
мчались к нему, чтобы отнять мяч.
– Спасай Пуппочку! Гурочку обижают! – завопил Ягун.
Но эта подсказка, хотя и нарушающая правила поведения
комментаторов, никому не была нужна. С одной стороны к Гурию уже неслись
Гробыня Склепова, Верка Попугаева и Таня Гроттер, а с другой – Вихрило,
Замерзайло и Санта-Клаус. Все шестеро были от Пуппера примерно на одинаковом
расстоянии. Сложно было прогнозировать, кто заполучит Гурия или его мяч спустя
всего лишь несколько секунд.
Но недаром Гурий Пуппер долгое время был чемпионом. Он
сообразил, что Дед Мороз и Санта-Клаус явно не успеют притормозить. То же самое
можно было сказать и о Попугаевой. Она летела, зажмурившись, и, подбадривая
себя визгом, врубала полный газ. Сообразив, что станет с ним и его метлой,
когда вся эта орава столкнется, Пуппер принял единственно верное решение.
Он разжал руку, которой держался за метлу, и, прижимая к
груди мяч, спрыгнул вниз, пробормотав подстраховочное заклинание. Едва Пуппер
спрыгнул, как на том самом месте, где еще продолжала висеть его поврежденная
метла, прозвучало:
– ТРАМХХХШШШВАААААААААА! ДЖИНГЛ-БЕЛЗ!
