– Вот-вот! И я о том же...
– А может, и нет... – Гот был настроен на философский лад.
– Тогда поясни, Мартин, и остальным присутствующим, какие мысли крутятся в твоей большой голове.
– Да простые, месье коммандер. Раз нас не съели за трое суток, раз нас не грохнули, как ту змею, а могли бы в любой момент, и раз нас вывели именно сюда – значит так надо.
– Младец! Бардзо добже! Глыбока мышленца! – улыбнулся Вайпер и через секунду стал суровее сфинкса: – Кому надо, Гот? Тебе? Мне? Или кому?!
– А этого мы пока не знаем, Збигнев. – Смутить «большого немца» было совсем не просто. – Но узнаем... И, думаю, очень скоро!
– Ладно! – хлопнул Андрей ладонью по колену и поднялся. – Поживем – увидим... А пойдем-ка, други, поближе к речухе, оглядимся, что к чему...
– Опасно, кэп! – произнес Водяной и тоже встал.
– А жизнь вообще штука опасная, Паша. Вперед! Не сцы – больше раза не помрем!
– Оно-то так, конечно... – покряхтел по-стариковски Задира, поднимаясь. – Только в объятиях гитарообразной блондинки с бюстом пятого размера было бы приятнее, чем в виде позднего ужина в крокодильем брюхе...
– Будет тебе блондинка, Клим.
– Обещаешь? – Задира ухватился за эту мысль.
– Дело сделаем, я и похлопочу перед Жерарди о вашем отпуске в гарнизоне Абажель... А там я тебя с таким лейтенантом познакомлю...
– На кой хер мне твой лейтенант, кэп? Ты меня че, с Борькой Моисеевым перепутал? – обиделся Клим и оглянулся, ища поддержку у Гота и Вайпера.
Да только те загадочно улыбались.
– Че лыбитесь, кони? В джунглях баба, конечно, дефицит, но до педерастии я еще не дошел, слава богу!
И тут, нарушая все законы секретности, грохнул дружный мужской хохот.
Надо сказать, что эти вояки, по крайней мере «аксакалы» взвода, капралы, общались между собой на такой мешанине слов и языков, что пресловутый эсперанто попросту отдыхает! И, что главное, понимали друг друга!!! Гот понимал и даже мог что-то сказать по-русски и по-польски, а его немецкие ругательства и выражения уже понимали все. И никому не нужно было переходить специально на английский или тем более французский языки. Они уважали и по-братски, по-солдатски любили друг друга, а потому и «переключения» с языка на язык происходили автоматически.
– Ты не журись, братка! – Вайпер приобнял за плечи Задиру. – Тот лейтенант – бардзо добжий лейтенант! И бардзо зхоч до секса! Он сам все зробит, алеж ешли ты йому шподобишся!
– Да пошли вы на хер все, педики! – Задира сбросил со своего плеча руку Збигнева. – И пошел на хер этот ваш лейтенант со всеми его педерастическими закидонами!!!
– То не так, хлопак, ты не ешчь прав! Вон наш Анджей зоштався бардзо здоволен! Лейтенант вмеет знаддать добжему вуйке, який зустав бардзо добжу зусладу...
Задира вылупился на усмехавшегося Андрея:
– Я все, конечно, понимаю!.. Но чтобы ты, братишка!..
– Йон-йон! То так, пан адъютант-шеф?
Андрей кивнул головой.
– Да пошли вы все! – наконец-то Клим начал понимать, что тут что-то не так и над ним банально смеются. – Темнилы!
– Бардзо! Бардзо добжий лейтенант!!! – гнул свое смеющийся Вайпер. – Вмелый!.. А який симпотный!.. Высоченный, ладный, з въющимся волоссям колору «Блонд», гнучкый як гад...
– Че-то ты уже, Гадуш, стал привирать малехо!
– ...З грудью, як ты й змовляв на розмер «Пенч»... Та з именцем Мари...
– Лейтенант? Мари? Баба?
– То так! Персонал-реферец пана женераля Жерарди.
И тут Клима прорвало:
– От же вы гады!!! Развели как последнего лопуха! Ну, бля!.. Не прощу! Никому не прощу! Дуэль! С каждым будет дуэль!!!
Он уже и сам смеялся над своей недогадливостью и становился в киношные боевые позы.
– Ладно! Хорош ржать, жеребцы! – оборвал общий смех Филин. – Что, застоялись?! Вот и порасходуем сегодня на благое дело нерастраченную сексуальную энергию! Пошли уже, мустанги необъезженные...
...Они стояли в десяти метрах от кромки воды и с неподдельным живым интересом и ужасом наблюдали за происходящим с помощью мощных биноклей ночного видения.
– Еп-п-т твою ма-ать! – только и пробормотал Водяной.
В зеленых сполохах инфракрасных биноклей можно было видеть все, что происходило на берегу и в воде, в непосредственной близости к поверхности. И зрелище то совершенно не внушало оптимизма.
– Такое количество крокодилов в одном месте, в одно время и таких размеров я видел до этого всего один раз в жизни, – пробормотал задумчиво Андрей.
– О как! И где же такое место находится? – прозвучал над ухом голос Водяного. – Потому что даже в Нигере этих тварей меньше...
– В Хамат-Гадере... Есть в Израиле такое место на границе с Иорданией... Крокодилий питомник... Я туда в 96-м дочку возил на этих монстров посмотреть. Популярный аттракцион, надо сказать...
– Ну, тогда, может быть...
– Может, Паша, может... Ты скажи лучше, что нам делать со всем этим говном?
– А я знаю? Тут подумать надо, да и не один раз...
То, что они наблюдали сейчас в окулярах своих биноклей, вызывало неподдельный животный ужас, заложенный в человека матушкой-природой, и спецподготовка здесь уже не играла никакой роли. Вернее, играла... Она только усугубляла его...
Днем крокодил нападает только в том случае, если оголодал до крайности, или это крокодилица, защищающая от постороннего вторжения кладку яиц. А вот ночью... Ночь – это их время...
В воде в неимоверном количестве, словно селедки в банке, сновали туда-сюда живые зубастые торпеды. В основном это был средних размеров молодняк – метра по полтора-два. Но иногда среди них величаво и несуетливо дрейфовали трехметровые «фрегаты», реже четырехметровые «эсминцы»... И уж совсем редко, но попадались и «линкоры», экземпляры метров по пять, не меньше... И весь этот доисторический «флот» проявлял крайнее возбуждение и агрессию...
– А речуху-то форсировать надо, а... – пробормотал Задира. – А как? К ней даже подходить ближе пяти метров опасно, не то чтобы...
– Ты, Клима, лучше на тот берег посмотри. Тогда и вопросы задавать будешь... – ответил Кондор, зацепившись взглядом за что-то.
То, что увидел Задира в свой бинокль, было еще более непостижимо... На противоположном берегу, всего-то в трех десятках метров, выстроившись в «стенку», плечом к плечу стояли люди. Десятка два низкорослых, даже приземистых, но крепких и коренастых и вместе с тем поджарых аборигенов, сжимавших в своих руках тонкие копья, стояли, не шевелясь, плотной шеренгой у самой кромки воды, ничуть не страшась обитателей Лимпопо, и смотрели в сторону легионеров. Они были похожи на безмолвных идолов и вызывали ужас ничуть не меньший, если не больший, чем крокодилы...
