Он первым уселся в широкое кресло и вопросительно посмотрел на «мадемуазель лейтенант». На что девушка, как бы ненароком, поскребла длинным ухоженным ногтем по своему виску и только один раз медленно повела головой влево-вправо. Да и то еле заметно. Но Андрей не был бы разведчиком с таким опытом, если бы не заметил этого немого диалога:
«Ну вот, Андрюха, эта лейтенантша тебя и записала в придурки... И поделом тебе! Не смог в самой простейшей ситуации бабу трахнуть, когда тебя самого „клеили“! Так тебе и надо, старикан ты, мать твою!..»
– Кх-хм-м!!! – прокашлялся генерал. – М-м-да!.. Ну, что ж, месье сержант, приступим к короткой официальной части нашего форума. Месье полковник!
Полковник Мюррей, начальник учебного центра в Абажеле, который еще полгода назад прочил Андрею быструю карьеру в Легионе, подошел к генералу и подал ему небольшую сафьяновую коробочку темно-синего цвета.
– Сержант Ферри!
– Я, мон женераль! – вскочил с места Андрей.
– За проявленное мужество в ходе проведения операции по спасению заложников вы награждаетесь медалью ордена «Saint George» с мечами!.. Поздравляю, Кондор!
Генерал прикрепил медаль на груди Андрея и протянул руку. Ох и жесткое же это было рукопожатие!
– Служу Братству, мон женераль! – Стандартный ответ любого «Дикого Гуся», ну, примерно такое же, как в России «Служу Отечеству и спецназу!»...
– Это еще не все, сержант!
Генерал протянул руку к полковнику, и в нее лег новенький берет. Ярко-красного цвета!..
– Опуститесь на колено, солдат! – произнес требовательно Жерарди, и Андрей невольно подчинился. – Представляю вас в Братство Малиновых Беретов, сержант Ферри!
А вот это уже было куда как более серьезно! Сам «Гусь Жерарди», Паук (!!!) вручал ему малиновый берет!.. Что это такое?! Сродни нашему краповому, который тоже вручал только Батя! Тебя принимали в военную Элиту элит! И ты был обязан соответствовать! А иначе какой же ты Берет?!
– Этот Берет лично от меня, сержант! – продолжил свою речь генерал, передавая кроваво-красный берет в руки Андрея. – Провести такую сложнейшую операцию такими малыми силами, не потерять ни одного бойца, а главное, спасти заложников – это, надо сказать, мастерство высшей пробы, которое и должно быть отмечено соответственно!
– Я потерял одного заложника, мон женераль. Вернее, одну...
– Это не ваша вина, Кондор! – Генерал смотрел прямо в глаза Андрея. – Было проведено полное расследование, все военнослужащие, которые участвовали в той операции, подтвердили, что командир, вы то бишь, сержант, действовал грамотно, адекватно сложившейся обстановке и с огромным личным мужеством... Девушка же погибла от осколка случайной мины. Этого предусмотреть невозможно никому! Правда... Я знаю, сержант, что это ваша личная потеря – вы были очень близки с ней... Соболезную... Но у французов есть поговорка: «A la guerre, comme a la guerre!»
[4]
... Соболезную еще раз, Кондор!
– Спасибо, мон женераль. – В глазах Андрея невольно заблестели слезы.
– И хватит об этом! – Жерарди решил резко изменить тему. – Что ж, господа офицеры, предлагаю закончить официальную часть и поздравить новоиспеченного сержанта и Малинового берета в более простой и дружеской обстановке! Возражения есть?!
– Никак нет, мон женераль! – рявкнули в один голос Дворжецки и Мюррей.
И этот возглас в одну секунду разрядил довольно напряженную и торжественную обстановку. Скорпион бросился обнимать Кондора:
– Поздравляю, Анджей! – мял он его в своих медвежьих объятиях. – Будь здрав, сержант!
– Примите и мои поздравления, Ален! – улыбающийся полковник Мюррей крепко пожал его руку. – А я был прав, Дворжецки, когда предположил, что у этого легионера большое будущее!
– Так точно, месье полковник! То ешчь так!
– Господа офицеры! Предлагаю выпить за дальнейшие успехи офицера Ферри! – произнес громогласно генерал и обратился к «мадемуазель лейтенант»: – Мари! Позаботься, пожалуйста, о наших бокалах!
Есть у французов старинная традиция – в особо торжественных случаях они пьют шампанское. Не была она нарушена и сегодня – прекрасный «Дом Периньон» пузырился в пяти высоких бокалах.
– Bon-bon! – произнес тост Жерарди и пригубил из своего бокала.
– Bon-bon
[5]
! – поддержали его дружно все присутствующие.
– Кстати, Кондор, – Паук обращался не к подчиненному, а к равному. – Или некстати, не знаю, уж простите старика...
«Ага, старик, – улыбнулся мысленно Андрей, да и все присутствующие наверняка. – Тебе, старый, попадись в руки в соответствующей обстановке и поймешь, что значит „пройти через мельничные жернова“.
– ...Сегодня знаковый день для тебя. Да и для меня, наверное... – продолжал генерал. – Я наконец-то избавился от сержантских погон, которые не вручил вовремя. А еще... Сегодня день Святого Георга, и сегодня же ты получил в свои руки медаль с его именем – это очень символично, Ален... А ты знаешь, кто такой в католицизме этот святой?
– Не имел честь узнать, мон женераль, – ответил Андрей.
– Это апостол, который покровительствует воителям. Кажется, у вас, православных, тоже есть такой святой?
Как будто вспышка молнии ударила в лицо Андрея:
– Георгий Победоносец, мон женераль!
– Вот видишь, сержант, как! Святые, хранящие наши солдатские жизни, носят одно имя! А может, это и вовсе один и тот же ангел-хранитель, который бережет жизни воинов...
Спустя несколько минут генерал взглянул на свои часы:
– Ну что ж, месье сержант! Сейчас 14.00... Ожидаю вас в своем кабинете в 19.00 для получения вашего патента «Сержанта Французского иностранного Легиона». Ну, и еще кое для чего... А пока, – генерал посмотрел на Скорпиона, – отправляйтесь в казарму, принимайте свое новое подразделение, лейтенант Дворжецки вам поможет и все объяснит...
– Так точно, мон женераль! – ответил Скорпион.
– И позаботится еще об одном!
– Слушаю, мон женераль!
– Ровно в 15.00 сержант Ферри должен заступить на пост «у бочки»!
У всех присутствующих в буквальном смысле отвисли челюсти от услышанного!
– Сержант Ферри! – гаркнул генерал.
– Да, мон женераль!
– За невыполнение приказа в боевой обстановке! Моего приказа!!! Вы подвергнетесь наказанию – несение трехчасового караула «у бочки» в полной парадной форме, в виду штаба!
– Да, мон женераль! – В этот момент челюсти Андрея свело так, словно ему их заморозили в кабинете дантиста.
