– Ладно, братишка! Не грусти, спецназ! – Задира тоже был растроган. – Живы будем – не помрем!
– Не дождутся! – улыбнулся прапорщик и взглянул на Андрея. – Как в том одесском анекдоте! Расскажи, а!
– Так у него же уже такая борода, что аж по полу волочится! – усмехнулся в ответ Филин.
– Зато жизненный! Рассказывай, кэп! Одесские анекдоты только ты и умеешь рассказывать!
– Ладно, – сдался Андрей. – В общем... Идет как-то по старому одесскому дворику старенький еврей, на палочку опирается. Тут вдруг открывается окно и его соседка по коммуналке Софочка кричит:
«Здгасвуйте, Абгам Согомонович!»
«Здгавствуй, Софа!»
«И как ваше дгагоценное здоговие?»
«Не дождетесь!!!»
Он рассказал это с таким смаком и настоящим одесским акцентом, что разведчики-диверсанты, наплевав на конспирацию и секретность, ржали в голос, как застоявшиеся без кобыл мерины.
– О! Вот это точно про нас! – Задира утирал слезы и держался за живот. – Я уже согласен быть евреем хотя бы для того, чтобы «Не дождались!»...
– Задира! – Андрей, глядя на них всех, тоже не мог удержаться, таким заразительным было это веселье. – У евреев нет имен Клим! Да и фамилия Белоконь тоже не совсем еврейская. Это я тебе точно говорю!
– А что, большая проблема поменять?! Как там оно будет, если на их лад? Ну-ка переведи!
Филин пошевелил извилинами и выдал:
– С именем проблема, капитан! Таких имен или хотя бы похожих у них нет.
– Сменим на Ицика! – храбро отозвался Задира.
– Ну, тогда... – Андрей улыбнулся. – Ты будешь Ицхак Вэйбпферд!
– Ого! Вэйб... Чего? Как ты сказал?
– Вэйбпферд.
– Это ты откуда такое выгреб?
– Язык идиш, на котором говорили все старые одесские евреи, практически немецкий, Изя. А с немецкого «вейб» – это белый, «пферд» – конь.
Кое-кто уже не просто ржал в голос, а упав на пол «на четыре кости», переползал из угла в угол в изнеможении.
– А вот с иврита как? – не унимался Задира. – На иврите, наверное, покрасивше звучит, а?
Тут уже не удержался и сам Андрей.
Держась от смеха за живот, он произнес:
– Сус-Лаван...
– Что за «суславан» такой?
– «Сус» – это лошадь, «лаван» – белый...
– А наоборот если слова поставить?
– Лавансус?!! – Андрей повалился спиной на лавку.
– Не... Что-то тоже дрянь получается... И это может быть фамилией?
– Клима! – Андрей уже орал в голос от смеха. – Нет такого предмета, который еврей не смог бы использовать себе для фамилии! Ватман, Кульман, Шлагбаум, Айсберг, Рейсфедер, Маркшейдер!.. Да что угодно! У них фантазия получше нашей!.. И не удивляйся своей «убогости»!..
И тут масла в огонь подлил прямой, как телеграфный столб, Гранд, который практически весь вечер молчал, уважая разговор «аксакалов»:
– Вэйбпферд... – сказал он задумчиво. – Вот же язык у людей! А если по-русски, то кажется, что этот «суславан» просто пернул...
Они уже даже не смеялись и хрипели, задыхаясь от смеха, расползаясь по углам. Но сам Задира не унимался:
– Это ж мне с таким «пердежом» всю жизнь жить придется... Да еще и обрезание заставят сделать...
– Смотри, кэп, чтоб совсем не обстрогали на манер карандаша! – прохрипел от печки Оса.
Балагурили и смеялись еще минут пятнадцать, пока у всех уже больше не осталось сил надрывать животы...
– Ладно! Все! – Было уже за полночь, и Андрей принял решение прекращать внеплановое веселье. – Посидели, попили, поржали, и хорош, мужики! Пора и честь знать!..
«Приказ командира – закон для подчиненного!», но настроение у всех было приподнятое.
– Отбой, группа! Клим, Вадик... Пойдем покурим?
Они вышли из комнаты в небольшие сени, и Горе тут же заговорил вполголоса:
– Кэп! Ты так и не сказал, что вы, «французы», тут делать собираетесь?
– Ну как минимум вам помогать...
Прапорщик внимательно посмотрел на Андрея и произнес:
– Тебе не стыдно братишку обманывать, с которым еще за Речкой бегал?..
Что еще оставалось Филину? Он посмотрел на Задиру, и тот в знак одобрения кивнул.
– Ладно... Не дуйся... В общем... Твой танцор сегодня обмолвился мельком, что у вас «левые» снайперы постреливать начали...
– Есть такое...
– Они не только у вас постреливают...
– Знаю! И что?
– Наша задача, всей группы, погулять здесь, себя не афишируя, да и на тех «кукушек» поохотится...
– Оп-па!.. – Горе замер статуей от услышанного. – «Свободный поиск» без национальностей?
– Ну, ты же и сам все понял, кусок, а глупые вопросы задаешь...
– Меня возьми! – прошептал он в самое ухо Филина.
– Как?!
– Ты же при мне приказ своим отдал. Для вашего Паука. Как ему Артиста найти.
– И что?
– Вот пусть и найдет! А с Артистом мы договоримся – он меня поймет!
– Вадим. Я не могу приказывать Пауку – он генерал! Это он мне приказы отдает!
– Попроси! Ты что, маленький?! Скажи, что есть ценный кадр, знающий лучше твоего проводника местную обстановку!..
– Это не так просто, Горе... Да и связь у нас только через сутки...
– Вызови по экстренной! – Вадим взял Андрея за грудки. – Не могу я больше в этой яме сидеть и видеть, как нас, словно куропаток, отстреливают! Сам пострелять хочу! Да чтоб с толком!.. Помоги, братишка, а?!
«А ведь Горе, если войдет в группу, она, считай, что на три-четыре человека увеличится! – подумал Андрей, глядя в глаза прапорщика. – Ты же этого хотел с самого начала!.. И что с ним делать? Засранец! Откуда ты только взялся на мою голову?!.»
– Ну?! – Андрей посмотрел на Задиру. – И что мы теперь делать будем? С этим наглым старшим прапорщиком?!
– Сам знаешь!.. – улыбнулся в ответ Клим.
– Оса! – крикнул Филин через плечо.
– Я, Чиф! – раздался за спиной через секунду голос.
– Связь с Пауком!
– Сеанс...
– Сейчас, Серега! По экстренной!
– Есть!
– Попробую! – сказал Андрей задумчиво. – Только... Мне кажется, что я получу по шапке по самое не хочу...
– Нормально все будет! – Горе, как всегда, был неунывающим оптимистом. – Ты объясни своему лампаснику, кого встретил и что я могу знать... Если он не дурак окажется, то я буду с вами!
