28 января 1990 г.
«Свечной заводик»
Вот она, первозданная природа. Горная река, вобравшая в себя родники талых вод и уже подающая свой голос на порогах и перекатах… Крутые каменистые склоны ущелья, сжимающие реку в своих объятьях и покрытые каким-то кустарником с пожухлой, прошлогодней листвой… Вот следы какого-то мелкого грызуна, выбравшегося из-под снега из своей норы… А вот и пичуга какая-то пометила пухлый снежок своими лапками… Там следы пробежавшей в поисках редкой поживы лисицы. А здесь следы горного волка, обходящего и в который уже раз метящего свою территорию от посягательства оголодавших за зиму чужаков, – вот они, его желтые брызги, отчетливо видны на белом снегу… И нет в этой природной гармонии ничего лишнего – все продумано и запущено в едином ритме в тысячелетний круговорот…
И разве что время от времени появится что-нибудь новое и начнет не торопясь постигать этот ритм, стараясь не отстать и не забежать вперед. Вот, например, невесть откуда взявшиеся большие кучи листвы, припорошенные снегом, – будто бы безмозглый дворник-энтузиаст собрал их здесь в горах, да так и оставил. И уже прыгают по этим кучам местные пернатые жители, а вот и мышь взобралась на одну из них и попыталась разгрести листики – ан нет, не получилось. Да и не листья это вовсе… Едва заметно, всего-то на пару миллиметров, приподнялась лиственная куча, давая понять осмелевшей мыши, что та ошиблась…
Группа Филина уже сутки находилась в состоянии напряженной неподвижности. В засаде… И каждая из восьми новообразовавшихся в местном ландшафте «куч» грела себя только тем, что полностью, до каменного состояния, напрягала все мышцы, а затем резко расслабляла их. Да, зимняя засада – это статья особая… Спрятаться-то особо негде – пустынно зимой. А потому… Превратись в кочку, камень или, как сейчас, в припорошенную снегом кучу и замри. Вот отсюда все спецназовские простатиты, бронхиты и прочие неприятности…
Они нашли пещеры, и это было настоящей удачей. Вот она, цель всего задания. Но… До победного его завершения еще ох как далеко. Не соврал Нурали – охраняли базу со всем полагающимся при таких делах усердием. Около взвода, или немного больше, опытнейших, и это было видно, бородатых «духов». Матерые, битые волчары. Таких – просто на «ура» не возьмешь и тюбетейками не закидаешь. Разве что в каждую тюбетейку положить по парочке наступательных эргэдэшек с уже снятой чекой. Да только где их столько взять-то? В смысле тюбетеек. А эргэдэшки, вот они, в нагрудных карманах штурмовых жилетов – по четыре у каждого, только руку протяни. Но нет… Пока еще рано. Пока… Пока не удалось выяснить, куда же они побегут в случае нападения на базу.
Потому-то Филин и не подает знак к штурму. Нужно получить максимально возможное количество полезной для них информации. А потому – лежит группа. Сутки в снегу – это еще не страшно, это еще даже не их стандартный норматив. А потому Филин ждет. И будет ждать, пока не раскроется охрана…
Да. Вот она – база Бекмурзы. И Филину очень повезло, что они ее обнаружили. Капризная Фортуна в тот момент, когда ребята вошли в кустарник, как видно, повернулась к охранникам спиной, показав свою симпатичную, кругленькую попку. А Филину, соответственно, личико. Да и как иначе объяснить то, что охраннику именно в этот момент захотелось закурить, а зажигалка вдруг отказалась работать… И этот вояка все щелкал и щелкал, бормоча что-то вполголоса, матюгался, наверное, забыв о том, что звук в горах, а особенно в ущельях, разносится чрезвычайно далеко. Короче, выдал он себя с потрохами. И таким следопытам, как Бай и Мулла, грех было не воспользоваться таким СЛУЧАЕМ. Ну, а дальше – дело техники…
Замерли на позиции, отследили смену и поняли попутно, что они, даже зная практически точное место, не нашли бы его никогда. Это была естественная площадка, или, скорее, широкий, с небольшим уклоном карниз, или даже небольшая терраса над шумящим и извивающимся в пятнадцати метрах внизу водным потоком. С одной стороны обрыв с бурлящей на дне рекой, с другой – отвесная гранитная стена, нависающая со всей своей суровостью, а между ними карниз, шириной в двадцать метров, тянущийся вдоль обрыва метров на семьсот и постепенно спускающийся к реке. И вдоль всей стены очень густой, непролазный кустарник какого-то колючего растения, очень похожего на барбарис. Обычная, в общем-то, естественная природная площадка, каких много в горах. Пройдешь мимо – не обратишь внимания. Только группа знала, что искать, вот ребятам и повезло.
Ну, а что дальше?..
Снаружи эту «богадельню» охраняли четверо наблюдателей, вооруженных оптикой – может, просто биноклями, а может, и СВД. Кто знает?.. Штурм таких объектов на «ура» может себе позволить только неопытный, зеленый салага-командир. Эдакий кавалерийский наскок с ходу. Пришел, увидел… обосрался. Почему? А кто сможет сказать с уверенностью, сколько там выходов?! Ну, долбанул по выходу из РПГ, ну, метнулся к пещерке, и все… Тебя в спину и расстреляли. Классическая горная засада в стиле «духов» – прошла группа, преследуя приманку, а по твоим следам уже идут настоящие бойцы. И ты уже не охотник, а дичь. И чаще всего узнаешь об этом только тогда, когда тебе между лопаток влетает привет, калибра 7,62. Тут нужно уподобиться ревнивому мужу, выслеживающему свою жену. Терпение, терпение, терпение – вот залог твоего успеха, а значит, в конечном итоге и жизни. И не беда, что твои яйца примерзли уже к оказавшемуся под тобой случайно камню, – при умелой женской настойчивости простатит лечится. А вот головы пришивать к трупу хладному медицина еще не научилась. Потому и лежит группа Филина. На ближайшие сутки они – есть огромные глаза, чуткие уши и море, океан терпения…
«…На первом этапе нужно будет работать максимально тихо, – в голове Андрея постепенно рождался план штурма. – Наблюдателей убираем одновременно – это понятно. Причем "Валом" работать нельзя – упавший на камень "калаш" может сорвать всю операцию. Значит, снимать глазастых нужно с непосредственной близости, ножами. Эх, блин! Блин комками! Самых опытных в таких делах и нет! Как же не хватает сейчас Брата, Кабарды, Тюленя, Индейца – это была бы их задача, как обычно. Ладно, будем работать в усеченном составе, выбора другого все равно нет. А дальше? Ну что, внутри будем работать с двух концов, продвигаясь навстречу. По обстановке…»
За время наблюдения удалось засечь еще один вход – еще одна пещера, отстоящая от первой метров на семьдесят. У обеих пещер – по два «духа», а значит, пещеры между собой сообщались.
Медведь с ребятами находился на противоположном склоне, на удалении трехсот метров от Филина. В мощные бинокли они очень хорошо просматривали друг друга, и Андрей стал подавать одними пальцами знаки, понятные им обоим, не раз заменявшие слова или средства связи:
«Возвращаетесь по склону до поворота реки, там, за изгибом, вас не будет видно. Спускаетесь в ущелье и форсируете реку. Потом – на карниз. Ваш вход дальний. До него пройдете на цыпочках! Там метров триста – триста пятьдесят. Наблюдателей снимать тихо, без оружия. Входим в пещеру с двух сторон. Начало в три ноль-ноль. Выходите в двадцать три ноль-ноль. И осторожно, чтобы друг друга не перестрелять!»
В ответ Филин различил в «листве» белые зубы Медведя, обнажившиеся в улыбке. Он еще немного понаблюдал в бинокль за Медведем и ребятами и переключился на часовых у входа на базу, убедившись еще раз в том, что их можно обнаружить, только зная, что они там есть. Часы показывали 18.00. «Подождем – немного осталось, всего-то несколько часов». …Самые тяжелые – последние минуты ожидания, когда уже знаешь время начала штурма, время «Ч». Тебя так и подмывает хоть на минуту, хоть на несколько секунд начать раньше. Но… Нельзя! Потому что твой пионерский костер в жопе может стоить жизни твоим товарищам. А потому сиди и жди. И считай секунды…
