– Это мои внуки Али и Керим.
– Кто ты, отец?
– Чабан. Много лет здесь пасу. – Он уселся на камень и продолжил: – Жаль овцу, конечно, но вижу, на доброе дело пошла. -?
– Я тоже был в армии. Давно. На той, Большой Войне. Разведка полковая… Лейтенант… Ты за Муссой охотишься? Тоже разведка? -?!
– Знаю, потому что вижу! Я в Трансильванских Альпах тоже группу в рейд водил…
– У тебя хорошие глаза, отец.
– Меня зовут Джабраил.
– Андрей, – представился Филин.
– Ты офицер, Андрей-джан?
Филин кивнул в ответ.
– Лейтенант?
– Старший.
– Молодец! Такой молодой, а уже старший лейтенант… Ты не ответил, ищешь Муссу?
– Ищу, отец.
– У него много нукеров!
– Не страшно. Мне нужен только он, а нукеров его добьют другие.
– Хорошо. Ты смелый, Андрей. – Старик обвел взглядом бойцов. – И твои солдаты, наверное, тоже.
– Они все мои друзья, Джабраил.
– Хорошо, когда много друзей! – дед вздохнул еще раз. – Я помогу тебе найти этого шакала, но ты пообещаешь мне кое-что.
– Что, отец?
– Ты его убьешь!
Филин посмотрел на Медведя многозначительно, а старый чабан продолжал:
– Я азербайджанец, как и он, уже давно живу в этих горах. Еще до Большой Войны… А теперь сюда пришел этот Мусса. Двоих сыновей с женами и детьми убил. У меня было восемь внуков. – В его морщинистом лице затерялась скупая слеза. – Теперь остались только Али и Керим. А еще он забрал с собой внучку Лейлу. Ей только шестнадцать! Мусса, будь проклят его род до седьмого колена, хитрый и сильный зверь! Внуки еще малы с ним воевать, а я… я уже слишком стар… Ты убьешь его, Андрей-джан?
– Это мое задание, отец.
– Хорошо…
Старик задумался, потупив взор, а потом стал тихонько мурлыкать какую-то заунывную старую песню. Никто не посмел прервать или побеспокоить горюющего аксакала.
– К нам гости, – сообщил Индеец. – Те пацаны несут что-то.
Медведь пошел было к выходу, но Джабраил остановил его:
– Это внуки возвращаются, не волнуйся.
Вошедшие в пещеру мальчики растянули на земле циновку и стали вынимать из своих мешков лепешки лавашей, котелок с рисовой кашей, заправленной специями, большие куски вареного мяса. И еще на циновку лег большой полный бурдюк.
– Вот, Андрей-джан, пусть твои друзья поедят, и ты поешь. Вином запей – это хорошее вино. Завтра пойдешь за Муссой – Али отведет вас к самому его дому. У этого шакала хороший дом – живет как князь. Собака! Сын собаки, да будет он проклят! – Он взял лаваш и, разделив его пополам, протянул кусок Андрею. – У нас говорят, что если ты переломил с незнакомцем хлеб, то он становится твоим кунаком.
Словно невидимый великан сжал сердце Андрея своим кулачищем. И ком под горло…
– Спасибо, отец! И… Прости нас за овцу.
– Глупая была, – отмахнулся Джабраил. – Все равно волк задрал бы. Хорошо, на доброе дело пошла… Ты отдыхай, Андрей-джан, и молодцам своим прикажи отдыхать – завтра рано утром пойдете…
Всю ночь просидел старик у входа, не сомкнув глаз. Он думал о своем горе, и проходившие мимо него каждые два часа бойцы охранения старались ступать как можно тише, боясь нарушить его горькое одиночество…
Утром, когда солнце только-только осветило вершины гор, пещера опустела – «Сова» ушла на охоту, ведомая внуком старого Джабраила, Али. А старик ушел по своей, только ему известной тропинке к отаре – все, что осталось у него в этой жизни, кроме Али, Керима и пропавшей Лейлы…
31 декабря 1990 г.
Мусса
Группа готовилась к штурму. Сегодня в ночь под Новый год Филин решил сделать себе подарок. На день рождения. Он принял решение взять Муссу живьем. Этого можно было, конечно же, и не делать – база обнаружена, дальше дело артиллеристов, летчиков или еще кого, только скажи: «Фас!» Но Андрей хотел быть уверенным в том, что больше никогда не столкнется с ним, а доверять теперь он мог только себе и своим ребятам, и полагаться только на свои силы. Силы группы…
Они уже четвертые сутки изучали повадки и жизненный уклад боевиков. Али привел их к аулу Домы. Хитрое это было место. Из аула вела единственная каменистая горная дорога в Физули, а это был уже Азербайджан. Конечно, не считая горных троп, но по ним не могла пройти техника. Филин лишний раз убедился в том, что Мусса хороший стратег, ну и, конечно же, тактик-практик.
Когда он отправлял Али обратно, к деду, тот очень по-взрослому, долго смотрел в глаза Андрея и наконец сказал:
– Мусса убил отца, мать, двух младших братьев, и у него Лейла. Убей его, командир-джан, ты обещал старому Джабраилу!
– Хорошо, Али. Возвращайся к деду и не беспокойся – мы отомстим! – И уже вдогонку хрупкой мальчишеской фигурке: – Береги Джабраила, Али, береги его, старого разведчика…
Они обложили Домы, словно берлогу. Под наблюдением были все мало-мальски пригодные тропы, тропки и тропинки. И Андрей был вознагражден за свое терпение – тридцатого декабря Мусса вернулся в аул…
…Ваше благородие, госпожа Удача,
Для кого ты добрая, а кому иначе.
Девять граммов в сердце, постой, не зови – Не везет мне в смерти, повезет в любви…
«А от тебя, мразь, удача, считай, уже отвернулась! Теперь из этого логова ты уйдешь со мной. Или не уйдет никто! Хватит, стрекозел, небо коптить, побегал по горам и будет…» – Андрей рассматривал в мощную оптику бинокля бородатую и гордую собой цель своего рейда.
– Хозяин в доме, – услышал он в наушнике голос Медведя.
– Вижу. Теперь внимание!
К вечеру обнаружили те тропы, по которым из аула боевики уходили на свои черные дела, и Филин снял невидимую осаду аула.
В половине третьего ночи он вышел на связь со штабом:
– Гнездо, ответь Сове.
– Гнездо на связи.
– Гнездо, сообщите родне в Кривом Базаре и Шуше, к ним идут «гости», три «компании» по десять «пьяниц». Хотят поздравить.
– Принял, Сова. Спасибо!
– Конец связи. – Андрей отдал микрофон Бульбе. – Вот и ладненько… Игорь.
Медведь подошел к Андрею.
– Значит, так. Я «сапогам» не верю.
– Да и я что-то…
– Работаем сами. Завтра в ночь. Думаю, на Новый год эта падла нас не ждет.
– Хочешь как год назад сработать?
– А почему нет? Мусса, по всему видно, расслабился здесь – уверен, что его не найдут. На Новый год будет гулять – сто процентов. Да и орлы его тоже. Перепьются и будут дрыхнуть, а мы пока красавца аккуратненько выдернем.
