Золотой сфинкс зарычал Ваньке в спину, напоминая, что назад
пути нет. Но Валялкин и не собирался возвращаться. Он увидел уже, что у
высокого полукруглого окна с витражными стеклами стояла Таня.
Ванька шагнул к ней, она к нему… Вместе они нырнули в
полутемный коридор, впервые благодаря Древнира за бестолковую и нагроможденную
архитектуру школы волшебства со множеством коридоров, переходов и галерей. Два
часа для прощания – так много и так мало. Таня долго потом помнила Ванькины
поцелуи, а он – солоноватый вкус ее слез.
И почему так часто бывает, что только в минуту разлуки
понимаешь, как сильно ты любишь?
Глава 5
Письмо от дочурки
В мире лопухоидов тетя Нинель сотрясала пол, занимаясь по
самоучителю ушу. В аэробике она разочаровалась и утверждала, что от нее только
толстеют.
– Вы первый в мире человек, который толстеет от
аэробики! – вяло возражал домашний врач.
– Гельмут, я тебя умоляю! Я знаю свой организм!
Обычному человеку встать на носки или подпрыгнуть ничего не стоит, мне же для
этого нужно полпачки шоколадного печенья или две котлеты по-киевски. Уж я-то
себя знаю! Даже если я просто шевелю пальцами на ногах – у меня немедленно
возникает дикий голод! – с апломбом заявляла ему тетя Нинель.
Домашний врач не спорил. Он потому и лечил многих известных
людей, что готов был признать, что у каждого из его пациентов особый организм,
абсолютно непохожий на организмы всего прочего ничтожного человечества. Лишь однажды
он допустил оплошность, неосторожно пошутив: «Чем хорошего человека больше, тем
лучше!»
«Еще одно подобное высказывание, Гельмут, и ты будешь
утешаться пословицей: бедность не порок!» – побагровев, сказала Дурнева, и
бедный врач прикусил язык.
Вскоре жена председателя В.А.М.П.И.Р. купила себе
телевизионный курс ушу и плотно взялась за занятия. И вот теплым майским
вечером тетя Нинель плавно перетекала из стойки железной лошади в стойку
обезьяны, а из стойки обезьяны – в стойку огненного тигра. Ее же «мальчики»,
как она называла дядю Германа и Халявия, играли на диване в покер.
– Где джокер? Куда он делся? Он только что лежал
здесь! – с подозрением спросил Дурнев.
– А я откуда знаю где? Что мне теперь, за каждой
несчастной картой следить? – с возмущением ответил Халявий.
Дурнев прищурился.
– А ну-ка, встань! – ласково потребовал он.
– Не встану! У меня нога болит! – забеспокоился
Халявий.
– Сейчас нос заболит! Отдай джокера, гад! –
вспылил Дурнев.
– Не раньше, чем ты, братик, отдашь двух королей! Они у
тебя в нагрудный кармашек запрыгнули! – плаксиво отвечал внук бабы Рюхи.
Теперь смутился уже дядя Герман. Вопрос с джокером и двумя
королями был автоматически замят. Карты зашлепали по коже дивана.
– Нинель, закрой двери! Не май месяц! – крикнул он
жене, чтобы сменить тему.
Утверждая так, Дурнев ничуть не смутился тем, что на улице
как раз томился полный радостных летних надежд май…
– Хорошо, мальчики! Только не ссорьтесь! –
примиряюще воскликнула тетя Нинель.
Оба ее «мальчика» были не в духе. После того как
царевна-лягушка, на которую дядя Герман возлагал такие надежды, обломала его,
Дурнев совсем с цепи сорвался. Первым делом, чтобы хоть как-то отыграться, он
перекрыл Халявию кислород и твердо разогнал всех его девочек.
Некоторое время огорченные манекенщицы осаждали их квартиру,
писали на двери подъезда помадой: «Халявочка, пупсик, я тебя люблю!» – и даже
звонили в квартиру, пользуясь небрежностью охраны. Но после того как пару раз к
ним вышла тетя Нинель в белом махровом халате необозначенного размера, робкие
манекенщицы, как мотыльки, упорхнули к новым огонькам.
С неделю Халявий страстно выл и, превратившись в волка, рыл
когтями паркет. Дурневы заперли его в дальней комнате и пригрозили вызвать
ветеринара.
– Пускай! Хоть три машины ветеринаров зовите – всех
раздеру в клочья! – заявил Халявий, но выть благоразумно перестал. Зато
пристрастился к картам.
Учитывая, что и Дурнев был расположен к покеру, они резались
целыми днями, за исключением понедельника, среды и пятницы, когда дядя Герман,
нацепив свои вампирские регалии, отправлялся в банк сеять ужас. Как-то к их
покерным баталиям попытался присоединиться генерал Котлеткин, но Халявий,
внаглую передергивая, выиграл у него два зенитных комплекса.
Огорченный Котлеткин завял, скуксился и отправился искать
утешения у секретарши. Последнее время неугомонный генерал часто задерживался
на работе допоздна, объясняя Айседорке, что диктует проект указа с грозным и
запутанным названием: «Добровольно-принудительное страхование солдат и
прапорщиков от падений метеоритов и укусов крокодилов с годовым взносом в
размере месячного денежного довольствия».
Айседорка и верила мужу и не верила, но, в общем и целом, ей
было фиолетово, какие именно указы и где пишет ее супруг. Вечерами она
проходила курс лечения от целлюлита у атлетически сложенного массажиста, затем
ехала в спортклуб и тоже редко бывала дома.
И вот в тот самый миг, когда дядя Герман, улыбаясь,
приготовился выложить три семерки и пару валетов, не зная, что Халявий уже
подсиропил себе четырех тузов, форточка распахнулась. Блестящая стрела ударила
в люстру и рассыпалась сверкающими молниями.
Дурнева перестала представлять себя лунным бликом и
скользить по листу кувшинки и, переваливаясь, подошла к окну. Трепеща
крылышками, за окном висел розовощекий крылатый младенец, одетый уже
по-летнему, с почтальонской сумкой через плечо. Тетя Нинель не стала визжать и
падать в обморок, а спокойно открыла раму, впуская его. Человек ко всему
привыкает. Даже четыре всадника апокалипсиса за рамой вызвали бы теперь у тети
Нинель лишь легкое недоумение и вежливый вопрос, чем они кормят своих
страшненьких лошадок.
Купидончик влетел и принялся требовательно попискивать.
Догадываясь, что это может означать, тетя Нинель послушно отправилась за
печеньем. Купидончик ссыпал печенье в сумку, но, к удивлению Дурневой, не отдал
ей письмо, а продолжал попрошайничать.
Воловьи веки Дурневой дрогнули.
– Вымогатель! Управы на тебя нету! – беззлобно
сказала она и, грузно подпрыгнув, попыталась поймать купидона за розовую пятку.
Но тот взмахнул золотыми крылышками и взмыл к потолку. Вздохнув, побежденная
тетя Нинель отправилась на кухню, где не без злорадства открыла коробку конфет
с ромом.
