Все предметы пришли в движение. Даже тяжелое кресло
оторвалось от пола. Изумленный Бульонов стоял у стены, заслоняя голову руками,
и с ужасом смотрел на хоровод вещей в воздухе. Но это длилось недолго. Внезапно
все осыпалось вниз и ухнуло куда-то, одна лишь ракетка для большого тенниса –
унылая, как несбывшаяся мечта, с провисшими струнами – осталась висеть посреди
комнаты. Бульонов дико смотрел на нее. Несколько лет назад он начинал
заниматься теннисом и даже делал успехи, пока мама не прочла где-то, что
сотрясения и прыжки вредны для растущего мозга. Генка первое время страдал, а
потом смирился – и вот теперь ракетка вновь напомнила ему о себе.
– Ракетка! – фыркнул поручик. – Что ж,
неплохо… Говорят, летающие предметы выражают скрытую сущность своего хозяина.
Недаром у меня это всегда была кувалда с вертикальным взлетом. Во всяком
случае, пока я не умер.
– Врешь! – сухо сказал Безглазый Ужас. – До
смерти ты был обычным лопухоидом. Ты и сейчас лопухоид. Хронический. Стоит
посмотреть на твою физиономию, чтобы отпали всяческие сомнения.
– А вот и нет! – буркнул Ржевский, однако не
слишком уверенно.
Он давно усвоил, что с Безглазым Ужасом шутки плохи. Даже
Король Привидений предпочитал не связываться с этим страдающим хандрой
средневековым подагриком, заживо замурованным в стену собственного замка.
– Значится, так… Ты встаешь на окно, садишься на
ракетку и летишь за нами. Вначале вон туда между домов, а дальше как карта
ляжет! Возможно, мы полетим через центр Земли. Нам, привидениям, в общем,
разницы никакой, – погружая одну ладонь в другую в тщетной попытке их
потереть, сказал поручик.
Вцепившись в ракетку, Генка забрался на подоконник и
распахнул раму. Восьмой этаж есть восьмой этаж. Огоньки автостоянки внизу
казались совсем тусклыми.
– Ну всё, прыгай! – нетерпеливо распорядился
поручик.
Генка замотал головой. Даже террористы-смертники не прыгают
из окна восьмого этажа с ракеткой.
– Ах да, я забыл! Надо сказать бряк мотор!.. И сразу
прыгай! НУ! – завопил Ржевский.
– Бряк мотор! – послушно повторил Генка, но прыгать не стал.
Ему было страшно.
Ржевский расхохотался. Даже Безглазый Ужас, сморщившись,
изобразил на своем изборожденном шрамами лице подобие улыбки.
– Он поверил, поверил! Вот олух! – орал
поручик. – Бряк мотор! Полетное заклинание! Вы это слышали? В Тибидохсе
все умрут от смеха! Даже моя Недолеченная Дама на время забудет о своей
недолеченности.
– Слушай этого байбака поменьше! Повторяй: Торопыгус
угорелус, а затем Ойойойс шмякис брякис! Можно наоборот… Погоди, ты забыл
кольцо! Вот сюда, на средний палец! Вскоре у тебя будет собственное кольцо.
Магические мастерские редко когда успевают к сроку. С другой стороны, возможно,
только они и знают, когда на самом деле наступает срок, – строго сказал
Безглазый Ужас.
– Торопыгус угорелус! – повторил Генка.
Зеленая искра на перстне Медузии тускло вспыхнула и сразу
погасла. Ужас покачал головой. На его рубахе расцвело несколько кровавых пятен.
– Скверно! – мертвенно произнес Ужас. – Ты
сказал это просто как слова, а надо как заклинание. Ты не должен усомниться,
что чудо произойдет, – в этом вся соль. Один грамм сомнения на бочку веры
отравит ее так же надежно, как капля яда превратит бочку с вином в смертоносное
зелье. Попробуй еще раз!
Бульонов напрягся. Раз за разом он повторял заклинание, но
ракетка даже не шевелилась. Перстень же Медузии, видно разочаровавшись, вообще
перестал выбрасывать искры. Безглазый Ужас и поручик Ржевский терпеливо ждали.
– Ну-с! И?.. – сказал Ужас, когда Бульонов от
напрасных повторений покрылся испариной.
Поручик Ржевский подбоченился.
– Я же говорил, что мы прилетели не туда! Этот парень
обычный лопухоид, однофамилец того, который нам нужен! Пошли искать другого,
пока Медузия не выпустила в нас целую очередь Дрыгусов-брыгусов. Терпеть
ненавижу, когда меня дрыгают-брыгают! – заявил он.
– Нет! – испуганно крикнул Генка. – Нет!
– Мы даем тебе последний шанс, – сурово сказал
Ужас. – Самый последний! Возможно, твой магический дар так ничтожен, что
его не хватает даже на простейшие заклинания. Такое тоже случается. Полумагам
нечего делать в Тибидохсе. В этом случае мы улетаем одни. А теперь начинай!
Генка обеими руками вцепился в ракетку. Он понял, что еще
одна неудача – и он навсегда останется у лопухоидов. На всю жизнь застрянет под
мамочкиным крылышком и в двадцать лет безвременно умрет, облепленный
горчичниками. Его может спасти только Тибидохс, только магия и ничего больше.
Генка осознал это, и ужас, что он проведет остаток жизни с лопухоидами, придал
ему мужества.
– Торопыгус угорелус! – крикнул он в отчаянии.
Перстень выбросил яркую искру, а в следующий миг Бульонов,
бестолково обхватив руками и ногами ракетку, уже мчался между домами в безумном
мельтешении пляшущих вокруг фонарей, деревьев и насмешливо подмигивающих окон.
Все это бесконечно менялось местами, и Генка не понимал уже, где земля, а где
небо, боясь лишь отпустить ракетку.
– Вот это другое дело! Клянусь своим лучшим кинжалом,
мы подсказали ему слишком быстрое заклинание! Хватило бы Пилотуса камикадзиса…
И подстраховаться ойойойсом он забыл, – заметил поручик Ржевский.
– Ничего, – довольно прошелестел Безглазый
Ужас. – Парень делает успехи. Из него получится отличный темный маг. Ты
видел, какую он выбросил искру? Меня чуть не спалило. К счастью, я уже умер, и
довольно давно. А это несравненное удовольствие, как любит повторять твоя
супруга, можно испытать лишь однажды.
– Безусловно! – важно надул щеки поручик. –
Моя жена вообще уникум в плане цитат. Поэтому и пытается прикончить меня
морально триста шестьдесят пять дней в году и двадцать четыре часа в сутки. К
счастью, мы, гусары, народ живучий.
– Ясное дело, гусары! Только научись сперва отличать
лошадь от жирафа, – заявил Безглазый Ужас.
Он просочился сквозь стену в соседнюю комнату, где на кресле
перед мерцавшим экраном телевизора, склонив голову на грудь, спала мама Генки.
Некоторое время Ужас пристально разглядывал ее, а затем подул на палец и,
подождав, пока он заалеет, размашисто вывел прямо по воздуху:
«ВАШ СЫН В ШКОЛЕ ВОЛШЕБСТВА ТИБИДОХС. ЖДИТЕ ПИСЬМА С
КУПИДОНОМ!»
Пылающие буквы, покачиваясь, зависли и надежно заняли место
над креслом. Вместо восклицательного знака Ужас, мрачно ухмыльнувшись, подвесил
в воздухе разбитый градусник с парящим под ним шариком ртути.
