– Не смей учить меня, убийца! Еще одно условие – и
ничего не будет! – сказала Таня.
– Отлично! Пусть будет так, как ты хочешь, только
закрой футляр! Разрази громус! Клянусь! А теперь ты клянись! – поспешно
проговорила Чума.
– Разрази громус! Я отдам тебе тело, если ты проведешь меня
в Дубодам к Ваньке! – громко произнесла Таня.
Вспыхнула зеленая искра.
– Vita brevis!..
[8]
– в ужасе воскликнул перстень Феофила
Гроттера.
Чума-дель-Торт осклабилась:
– Вот ты и поклялась! Сделка заключена, клятва
скреплена искрой… Обратное течение невозможно. Носи пока свое тельце, девочка!
Недолго уже осталось! И смотри: бережнее с ручками, бережнее с ножками, чтоб
все было как новенькое – я не люблю бэушный товар… И, разумеется, никому не
говори о нашей сделке. Или ничего не будет. Я не хочу, чтобы Сарданапал или
Зуби мне мешали.
– Ближе к делу! Как мне найти Ваньку и вернуть его?
– Возьми жезл и лети в Дубодам. Решетка наверху одной
из башен не защищена заклинанием. Ты узнаешь ее по особому рисунку. Она там
похожа на паутину. Ты проникнешь внутрь. Дубодам покажется тебе пустым, почти
заброшенным, но помни – это обманчиво. Не прикасайся ни к одному предмету,
который там увидишь, и уж тем более не пытайся унести что-нибудь с собой!
Никаких дверных молотков, никаких книг, никаких перстней, никакого оружия –
ничего. Запомнила?
– Да!
– Тогда запомни еще. Существуют вещи, невозможные в
Дубодаме. Вернуться туда, откуда ты пришел, и поднять то же, что ты уронил. То,
что ты поднимешь, – будет уже чем-то другим, оно изменится, и один Дубодам
знает, чем станет. Не верь ничему, и прежде всего своим глазам. Когда идешь
вперед – не оглядывайся, как бы страшно тебе ни было. Помни: всякий твой шаг в
Дубодаме создает новую реальность, которая существует лишь до следующего твоего
шага. Внутри магической тюрьмы не действуют привычные законы. Маги, которые
призвали Дубодам в наш мир, не задумывались о последствиях. Дурачье! Они
впустили в мир нечто такое, о чем сами имели очень приблизительное
представление.
– Разве не с тобой они воевали? – спросила Таня.
Чума-дель-Торт пожала плечами. Она сделала это неловко, как
театральная кукла.
– Теперь это уже не важно. Не одна я проливала кровь.
Это делали и те, которые теперь пытаются представить себя святыми. И это меня
особенно бесит. Когда я получу твое тело, я постараюсь с ними расквитаться и
сделаю это, поверь… Теперь о де ментах. Ты должна знать кое-что о них. Де менты
часть Дубодама. Они появились вместе с ним, пришли из другой реальности, о
которой даже мне мало что известно. Они могут существовать только в Дубодаме и
нигде больше. Если когда-нибудь Дубодам исчезнет, вместе с ним исчезнут и де
менты. Они не люди и не маги. Убитые, они через некоторое время обретают
повторную жизнь. Чем-то они сродни мне. Сердца их не бьются, но они не мертвы.
Они не призраки, но проходят всюду. Боевая искра остановит их лишь один раз – и
то ненадолго. Сомневаюсь, что их может напугать чье-то мужество, но запомни:
твой страх сделает де ментов сильнее.
Голос Бульонова стал почти неразборчивым. На мгновение в
глазах у Генки мелькнул ужас, и он вскинул руки к лицу. Таня поняла, что Чуме
совсем непросто удерживать власть над телом, пока собственное сознание Бульона
хоть слабо, но борется. Все же Чума справилась. Глаза Бульонова погасли, руки
опустились, и тот же мерный голос продолжал:
– Надеюсь, ты сумеешь найти Ваньку. Только не ожидай,
что он тебя узнает. Сейчас он едва ли помнит даже свое имя… Ты коснешься жезлом
Ванькиной груди, и жезл втянет его душу. Потом уйдешь из Дубодама с жезлом. Де
менты, убедившись, что Ванька умер, а именно так это и будет выглядеть, – надеюсь,
вернут его тело в Тибидохс или выбросят в океан. У них странное отношение к
смерти. Мы будем наготове и подберем его, если нас не опередят акулы. –
Тут Чума как-то странно и крайне двусмысленно хихикнула. – Дальше ты
коснешься Ванькиной груди обратной стороной жезла. При этом ты должна обвести
магическим перстнем вот эти три руны. Жезл вернет душу – и вперед, за цыганской
звездой кочевой! Я научу тебя заклинанию отказа от своего тела. В противном
случае подойдет и жезл, хотя это будет чуть более болезненно.
– Как мерзко! Ваньку бросят в океан! –
пробормотала Таня.
– Темная магия – это темная магия, – непреклонно
сказала Чума. – Я не обещала, что все будет легко и пушисто. Этого в нашей
сделке не было… Не существует никакого другого способа, чтобы Ванька мог
покинуть Дубодам. Только если Магщество сообщит особое заклятие, чего оно,
безусловно, не сделает. Ну, ты согласна?
– Да.
– Прекрасно! Тогда приступай! Я вновь появлюсь, когда
пробьет мой час…
Чума-дель-Торт разжала руку. Жезл упал на пол и подкатился к
Таниным ногам. Там он и лежал – тусклый и равнодушный ко всему. Лишь серебрился
на его конце выпуклый глаз. Таня тупо смотрела на жезл и сама не узнавала себя.
Неужели она заключила сделку с Чумой, с той, которую так сильно ненавидела! Что
случилось с ней? Как могла она так потерять голову от любви, а, с другой
стороны, разве что-то еще, кроме любви, стоит того, чтобы терять голову?
Бульонов упал на колени и стиснул ладонями виски.
– Где я? Где? Почему у меня так болит голова? –
спросил он жалобно.
– Потому что ты хронический Бульон. А это уже всерьез и
надолго! – невесело сказала Таня.
Она сдернула со своей кровати полотенце, намочила его и
обкрутила им потный лоб Генки. Даже стоя на коленях, Бульонов доставал ей
головой почти до плеча. До чего же он был большой! Выше Пуппера! Но если щетина
у Пуппера была жесткой и темной, как у вполне уже зрелого мужчины, то щеки
Бульонова неравномерно обрастали мягкими русыми волосами. К тому же мама
запрещала ему бриться, утверждая, что дети не бреются.
– Так лучше? – спросила Таня.
– Угу! Спасибо! – промычал Бульонов, глядя на нее
круглыми и напуганными бараньими глазами.
Ничего ему не объясняя, Таня решительно выставила Генку за
дверь. Он так и остался стоять в коридоре изумленным сусликом, и сложно было
понять, какие мысли проносятся в его лобастой, все еще обмотанной полотенцем
голове.
