Отводя глаза от ворот, Таня случайно скользнула взглядом по
стене и, побледнев, поспешно сжала стеклышко в ладони. По сравнению с тем, что
она увидела, полуразложившаяся голова если не совсем блекла, то, во всяком
случае, многое теряла.
– На стены лучше не смотри. После этого тебе не
захочется в Дубодам, – сказала она, вновь забираясь на контрабас.
Ягун завел пылесос, приглушил обороты двигателя, чтобы он не
тарахтел, и они медленно стали подниматься. Все это время Таню не покидало
ощущение, что за ними следят, но она заставляла себя не думать об этом. В конце
концов, им помогает Чума-дель-Торт, а уже одно это кое-что значит.
Несколько раз зоркий Ягун находил, как ему казалось, вполне
подходящие лазейки, предлагал даже протиснуться сквозь бойницу, но Таня хорошо
помнила предупреждение Чумы-дель-Торт. Им нужна решетка на одной из башен и
только она.
Одну за другой они облетали башни. Сквозь осколок пенсне
Таня смотрела на плоские каменные сооружения и видела… видела совсем не то, чем
это сразу показалось. В первом случае это был узкий провал колодца, на самом
дне которого полыхало пламя. Во втором – мертвый грифон с поломанными крыльями.
Третья же башня оказалась темным, почти вросшим в землю существом с раздувшимся
громадным телом и провалами глаз, из которых сочилось что-то белое… Это был
даже не языческий бог, а нечто иное, бесконечно древнее, грозное и позабытое.
И лишь четвертая башня так и осталась башней, хотя и сильно
потеряла в размерах. Именно на ее крыше Таня и обнаружила решетку, рисунком
напоминавшую паутину. На решетке, хотя это было заметно только сквозь
стеклышко, можно было разглядеть разбившуюся жар-птицу с широко раскинутыми
радужными крыльями. Должно быть, именно эта жар-птица, случайно залетевшая на
отдаленный остров и встретившая здесь смерть, уничтожила полыханием своих
крыльев защитную магию решетки.
– Ягун, давай! – скомандовала Таня и, прошептав Чебурыхнус
парашютис, спрыгнула с контрабаса. Чтобы иметь время осмотреться по сторонам,
они летели на самом медленном заклинании Пилотус камикадзис.
Играющий комментатор пошатал решетку. Она держалась прочно.
Просто руками ее было никак не сорвать, разве что на крыше оказалась бы сладкая
парочка – Гуня Гломов с Гробыней, а за решеткой – три ящика пива.
Однако Ягун не растерялся.
– Уважаемые дамы и господа! Перед вами единственный в
своем и чужом роде фокусник Ягуни, король замков, властелин цепей, герцог
решеток и магистр запоров! Ему и не с такими преградами приходилось иметь дело!
Минуту вашего драгоценного внимания!.. Ферроковалис!..
Выпустив искру, Ягун потряс решетку. Она, хотя и поменяла
цвет, продолжала держаться.
– Терпение, дамы и господа! Как видите, я не мелочен!
Вместо бумажной решетка стала платиновой! А теперь вторая часть фокуса! Канцлевариус
трансформацио! А вот теперь то, что надо! – самодовольно сказал Ягун,
надрывая бумажную решетку.
Протиснувшись внутрь, они оказались на широкой площадке с
бойницами. Здесь же начиналась узкая грязная лестница.
– Ничего не поднимай, даже если что-то уронишь! Не
оглядывайся! Ничему не удивляйся! Если встретишь де ментов – не применяй искр.
Будет только хуже, – предупредила Таня.
– Откуда такие точные сведения? Того не делай, сего не
делай! А дышать-то ртом можно или только ушами? – с иронией
поинтересовался Ягун.
Он перевел взгляд на люк и схватил Таню за руку.
– Решетка! – воскликнул он.
Голубоватый квадрат, через который они попали в Дубодам,
теперь затягивался, точно рана. Минута – и там, где он был, плотно сомкнулись
камни. Таня вспомнила предупреждение Чумы, что нельзя покинуть Дубодам тем же
путем.
– Мамочка моя бабуся! Осторожно, двери закрываются –
следующая станция «Тот свет»! – угрюмо сказал Ягун. Он оставил на крыше
свой пылесос и теперь соображал, когда вновь его увидит. И увидит ли вообще.
Таня была предусмотрительнее. Тяжелый футляр с контрабасом и
жезлом оттягивал ей плечо. Когда люк совсем затянулся, вокруг образовалась
чернота. Хорошо, что у Ягуна был с собой большой плоский талисман, так
называемый «Друг путника» – не какая-нибудь лысегорская подделка, а настоящий
старинный талисман, не так давно выпрошенный у Ягге.
Бьющий из него голубоватый луч виден был только самому Ягуну
и Тане. Для остальных же его словно не существовало. Если, разумеется, де
ментам вообще требовался свет. Похоже, тюремщики Дубодама и сами существовали,
и узников своих содержали в кромешной тьме.
Вслед за Ягуном Таня пробиралась вперед. Не знаю, слышал ли
внук Ягге, но она точно слышала, как за ее спиной густеет и смыкается темнота.
Звук этот был вполне материален. Она слышала шорохи, утробные звуки, низкий
гул. Дубодам пробуждался и, пробуждаясь, угрюмо забавлялся с ними, изменяя
очертания реальности. Теперь Таня поняла предупреждение Чумы. В этой размытой
реальности не было ничего постоянного. Стоит им остановиться или просто
обернуться – и все окончательно смешается. Единственная возможность хоть как-то
сохранить себя, удержать направление и цель – все время двигаться вперед. Шаг
назад – гибель.
Внезапно Таня поняла, что в Дубодаме нельзя остаться
незамеченным. С того самого мгновения, как они протиснулись в люк, а возможно,
даже когда только высадились на острове, Дубодам знал о них. Наверно, он хотел,
чтобы они попали внутрь. Дубодам не нуждался в привычной магии. Он сам был
магия, сам был сплетен и соткан из нее. Магия была кровью и плотью этих глухих
стен, никогда не знавших руки строителя.
– Эге! Команда де ментов использует запрещенный прием!
Она пытается отгородиться от команды Тибидохса! – вдруг сказал Ягун.
Они упирались в глухую влажную стену. Со стены в беспорядке
свисали цепи. Они были разной длины, но каждая из них оканчивалась стальным
кольцом, примерно по размеру человеческой шеи.
Под каждой цепью возвышалась сероватая горка праха. Всего
таких горок было три. Внезапно прах пришел в движение, взвился, и перед Таней с
Ягуном застыли коричневые воины. На их плоских лицах не было ни единой мысли
или хотя бы тени сострадания. Глаза смотрели пустыми провалами, носы ввалились.
Сквозь высохшую кожу кое-где проглядывали ребра. В руке у каждого был короткий,
очень широкий меч. Не тратя времени на пустые угрозы, воины разом двинулись
вперед.
– Мертвые узники! Стражи Дубодама! – прошептала
Таня.
Глава 14
Повелители праха
Академика Сарданапала разбудил стук в дверь и негодующее
рычание сфинкса. Он присел на диване, нашаривая босыми ногами старомодные
туфли, которые ему подарил Иоганн Себастьян Бах. Впрочем, Сарданапал на правах
старинного друга называл его просто Йогя.
