Ягге давно уже отыскала Ягуна и теперь пробивалась к нему с
упорством лесоруба. В бою Ягге применяла древнюю, многими забытую, но уж точно
не белую магию. Все ее маленькое тело было окутано багряным сиянием, которое,
стоило какому-то врагу неосторожно атаковать ее, – внезапно вытягивалось и
пронзало его световым копьем. И сколь бы силен ни был враг и какую бы защиту ни
использовал, он падал как подкошенный. Кроме того, багряное сияние отражало
любые направленные против него искры. Магнетизеры поглядывали на Ягге не без
страха и избегали приближаться к ней. Они уже сообразили, что к чему, и
предпочли бы пропустить десяток боевых искр, чем одно прикосновение светового
копья разгневанной старой богини. Правда, и самой Ягге было нелегко выносить
эту магию. Ее щеки были белыми как мел, а вокруг глаз сильно обозначилась
синева.
Сарданапал был не столь успешен в бою. Во всяком случае,
вначале. Он оказался впереди, и его сшибли с ног прежде, чем он успел выбросить
хотя бы одну искру. Правда, потом в дело вмешалась борода академика, она
обмотала врагу шею, и магнетизер, усевшийся было на него сверху, захрипев,
отвалился с посиневшим лицом.
– Ура, друзья! Эти тюремщики не умеют сражаться! Они
умеют только пытать! Сомнем их! – зычно крикнул Сарданапал.
Краснощекий, отдувающийся, с растрепанной бородой и
прыгающими усами, он выглядел внушительно, хотя и напоминал слегка самовар, что
не преминул отметить дрожащим голосом трусивший Графин Калиостров.
Над брусчаткой меланхолично плавал джинн Абдулла, в
последнюю минуту примкнувший к тибидохской экспедиции. Он томно шевелил
бровями, переползавшими куда придется, и, поэтически подвывая, зачитывал по
тетрадке длинные рифмованные проклятия, проделывающие в рядах врагов изрядные
бреши. Правда, не только в рядах врагов. Его проклятия, как выпущенные с
близкого расстояния ракеты, имели свойство вообще не разбирать, кого разят.
Гоярын, некоторое время не принимавший активного участия в
бою, отдохнув, теперь вновь взлетел и, кружа над Дубодамом, обстреливал сверху
башни. Крыша одной из башен, той, что имела сущность мертвого грифона, запылала
– яркое пламя залило площадь.
Когда стараниями тибидохских преподавателей основные силы
защитников Дубодама были почти разбиты, из двух башен, уже окутанных дымом,
внезапно выскочило около двух десятков де ментов, атаковавших тибидохцев со
спины.
Но тут свист – дикий разбойничий свист, подобного которому
никогда не слышал туманный остров Дубодам, – обрушился на них от ворот, на
которых восседал Соловей О. Разбойник. Мало кто сумел остаться на ногах. Как и
проклятия Абдуллы, свист разил всех – своих и чужих, – но преподаватели
Тибидохса все же были к нему привычнее. К тому же Соловей еще в дороге велел им
заткнуть уши воском.
Поняв, что победа вот-вот достанется врагу, а с ним остались
уже только Графин и магвокат Хадсон, Бессмертник Кощеев вырвал из ножен меч,
обхватил Таню и приставил лезвие меча к ее шее.
– Ни с места! Еще шаг – и я убью ее! – зычно
крикнул он.
Сарданапал остановился, но доцент Горгонова продолжала
спокойно идти вперед.
– Медузия, не шучу! – крикнул Кощеев. – Я
правда ее прикончу! А потом этого щенка! Не двигайся! – Он кивнул на Ягуна.
– Отличная идея! – твердо глядя ему в глаза,
сказала Медузия. – Если мы отступим, ты сгноишь ее в Дубодаме!.. Так что
лучше убей сейчас. А потом наступит твой черед.
– Меня невозможно убить. Я бессмертный!
– Так-то оно так, но даже бессмертному неприятно кипеть
сто тысяч лет в раскаленной лаве на глубине полутора тысяч километров ниже
уровня моря. А именно это тебя ждет, если хоть волос упадет с ее головы! И
никто, заметь, никто не найдет тебя там… – холодно произнесла Медузия. Она
не угрожала. Просто сообщала.
Меч дрогнул в руке Кощеева, едва не оцарапав Тане шею. Но
тотчас Бессмертник взял себя в руки. При множестве своих недостатков трусом он
не был.
– Она умрет, клянусь, если вы попытаетесь помешать мне!
Я не боюсь угроз, – сказал он.
– Двуг мой, не увлекавьтесь! Вы забыви, что вы вевикий
гуванист! Если вы убьете Гвоттер, нам пвидется пвохо! Сведущий выствев двакона
пвевватит нас в шашлык! – забеспокоился магвокат Хадсон.
– Но они магористы! – робко возразил Графин.
– Милый Гвафин! Умовяю вас, не надо обобщений! Они
будут маговистами и всем, чем мы их объявим, но товько есви мы живыми добевемся
до Магвовда! Сегодня же они наши двузья, вучшие двузья! – поспешно
возразил Хадсон, добавляя в свою улыбку побольше сахара.
Опасаясь все же, что Кощеев сдержит клятву и убьет Таню,
Медузия остановилась в трех шагах от него.
– Итак, что мы собираемся делать? Цирк не
надоел? – спросила она сухо.
– Что ж, договориться можно, – хмыкнул
Кощеев. – Снимайте перстни и бросайте их в кучу! Или нет, довольно будет
просто клятвы.
Но клятвы он так и не дождался. В этот миг Ягун, у которого,
в отличие от Тани, перстень не отняли, поскольку он, схитрив, спрятал его за
щеку, а де менты, не разобравшись, сдернули с него вполне безобидное колечко,
подарок Лотковой, внезапно вскинул руку и выбросил усиленную боевую искру.
Загрохотав латами, Бессмертник покатился по брусчатке вместе со своим мечом.
Подняться он уже не успел. Сарданапал атаковал его опутывающим заклинанием, и
Кощеев мгновенно обрел сходство с обмотанной паутиной жертвой гигантского
паука.
Графин Калиостров трусливо вжал голову в плечи. Умный Хадсон
понял, что настал его час. Он извлек белый платок и подул на него. Платок
немедленно вырос до размеров простыни, которой магвокат оживленно принялся
размахивать, показывая, что они готовы к переговорам.
Он давно уже сообразил, что лишился всех магнетизеров, а
значит, хочешь не хочешь, придется капитулировать.
Сарданапал, а за ним и остальные преподаватели подошли к
Хадсону. Таня бросилась им навстречу. Ягге сразу кинулась обнимать внука. Ягун
смотрел малость неуверенно – он хорошо знал, что у его бабуси радость очень
скоро сменяется бурей страстей…
– Нам нужны все наши ученики! Все, включая Ваньку. Я
советую не чинить нам препятствий, – отчетливо сказал Сарданапал, глядя на
Хадсона.
Магвокат развел руками, всем своим видом демонстрируя
глубочайшее сожаление.
– Двузья мои! Вы твебуете невозможного! Отдать Джона
Вайвявьку не в наших сивах! Этих двух, так и быть, забивайте! Пусть они уветают
с вами, как это двя нас не пвисковбно! – Хадсон кивнул на Таню и Ягуна.
– Мы удалимся отсюда только со всеми! – твердо
произнес Сарданапал.
